Остается добавить, что, когда охотники возвращались ни с чем, Корнелия не брезговала на индейский манер бросить в котел ворона или ворону, и суп не становился от этого менее съедобным.
Случалось также, что господин Серж и Жан, возвратясь к «Прекрасной Колеснице», вынимали из охотничьей сумки величественного тетерева, и достаточно небогатого воображения, чтобы представить, как шикарно смотрелось жаркое на столе.
В общем, голод путешественникам не грозил. Правда, пока они находились на самом легком участке своего сумасшедшего предприятия.
Зато сильно досаждали и порой причиняли невыносимые страдания назойливые комары. Теперь, находясь не на английской земле, господин Каскабель уже не называл их милыми и приятными. Кишащие рои, конечно, превысили бы все мыслимые пределы, если бы не ласточки, для которых мошкара являлась прекрасным блюдом. Но скоро ласточки улетят на юг, их пребывание за Полярным кругом довольно непродолжительно.
Девятого июля «Прекрасная Колесница» дошла до места слияния Левиса и Юкона. Как рассказала Кайетта, Юкон в верховьях также называется Пелли[106]. От места впадения Левиса он течет точно на северо-запад, а затем поворачивает на запад, чтобы низвергнуться широким потоком в Берингово море.
В устье Левиса возвышается Форт-Селкерк, менее значительный, чем Форт-Юкон, расположенный сотней лье ниже по реке на правом берегу.
Начиная с Ситки Кайетта стала незаменима в качестве проводника, указывая путь с большой точностью. Ей не раз приходилось бывать на равнинах, орошаемых великой рекой Аляски. На расспросы господина Сержа, как ей жилось в детстве, она поведала о своей суровой жизни, о тех временах, когда племя индгелетов кочевало по всем изгибам долины Юкона, затем о вымирании народа и гибели семьи. Оставшись одна, она была вынуждена податься в Ситку наниматься на работу к какому-нибудь чиновнику или служащему. Жан не раз просил повторить историю заново и каждый раз глубоко переживал за девушку.
В окрестностях Форт-Селкерка им встретились несколько индейцев, кочующих по берегам Юкона, из племени бёрчей;[107] это название Кайетта перевела как «березовые люди». Действительно, в этих местах северная разновидность березы соседствует с соснами, дугласовыми пихтами и кленами, широко распространенными в центральной части Аляски.
Форт-Селкерк, где проживали несколько служащих Российско-Американской компании, на самом деле представлял собой склад мехов и пушнины, куда время от времени заглядывали негоцианты с побережья, чтобы сделать закупки.
Жители обрадовались неожиданному визиту, прервавшему их монотонное существование, и приветливо приняли экипаж «Прекрасной Колесницы». Посему господин Каскабель разрешил команде отдыхать целые сутки.
Он решил, что фургон переправится через Юкон именно здесь, так как ниже перейти его гораздо труднее. В самом деле, русло реки расширялось, а скорость течения увеличивалась по мере продвижения к западу.
Так посоветовал господин Серж после изучения по карте трассы Юкона на протяжении двухсот лье до Порт-Кларенса.
И вот с помощью служащих и индейцев, обитавших в окрестностях форта и живших за счет чрезвычайно богатой рыбой реки, паром перевез «Прекрасную Колесницу» на правый берег.
Проезд труппы оказался небесполезным для индейцев; в обмен на их услуги им оказали одну, весьма и весьма ценную.
Вождь племени серьезно болел — по крайней мере имелись основания так думать. Все средства его излечения находились в бубне шамана, а лекарствами служили заклинания. И потому много дней назад вождь возлег на площади посреди стойбища, где днем и ночью горел огонь. Вокруг него индейцы распевали хором молитвенное обращение к великому Маниту[108], а шаман использовал самые сильнодействующие чары с целью изгнать нечистый дух, поселившийся в теле больного. Чтобы преуспеть в этом, он пробовал переселить вышеупомянутый дух в свое собственное тело; но упрямый дух никак не соглашался на перевоплощение.
По счастью, господин Серж, имевший некоторый опыт во врачевании, дал вождю индейцев несколько советов в отношении его здоровья.
Сергей Васильевич обследовал августейшего больного и легко поставил диагноз. Воспользовавшись походной аптечкой, он дал ему сильное рвотное. Никакое шаманское колдовство не могло заменить этого простого лекарства.
Болезнь вождя заключалась в сильнейшем несварении желудка которое не могли перебороть даже пинты чая, поглощаемые больным.
В результате, к великому ликованию племени, больной выжил, что лишило семью Каскабель зрелища церемонии погребения вождя. Впрочем, слово «погребение» неточно отражает то, что называется индейскими похоронами: гроб с телом покойного подвешивают на высоте нескольких футов над землей, а на дно гроба кладут трубку усопшего, его лук, стрелы, ледоступы и одежды из мехов различной ценности, словно для того, чтобы усопший пользовался ими на том свете и не мерз зимой. И как ребенка в колыбели, ветерок укачивает покойного во время его вечного сна.
Каскабели провели всего двадцать четыре часа в Форт-Селкерке, сердечно распрощались со служащими и индейцами, унося самые лучшие воспоминания о первой остановке на берегах Юкона. Впереди путь вдоль Пелли-Ривер[109] по ухабистым обрывам, преодолевать которые упряжке приходилось с огромным трудом. Наконец двадцать седьмого июля, через семнадцать дней после выхода из Селкерка, «Прекрасная Колесница» прибыла в Форт-Юкон.