— К тому же кто вас узнает, господин Серж? Мы — семья хитрых пройдох, и пусть меня сожрут волки, если мы не проведем русских фараонов!
— И все-таки… — колебался господин Серж.
— Вот что… Если понадобится, вы наденете одежду бродячего артиста… Если только вы не стыдитесь ее…
— Ну что вы, друг мой!
— И кому вздумается заподозрить, что граф Наркин стал паяцем в труппе Каскабелей!
— Хорошо! Я согласен, друзья! Да! Согласен! И я не знаю, как благодарить вас…
— Ну вот! — фыркнул господин Каскабель. — Уж не думаете ли вы случайно, что мы идем на это, потому что ожидаем вознаграждения! Итак, ваше сиятельство…
— Никакого сиятельства! И не называйте меня графом Наркиным! Для всех я должен быть просто господином Сержем! Даже для ваших детей…
— Вы правы! Они не должны знать! По рукам, господин Серж, мы вас подвезем! И я, Цезарь Каскабель, ручаюсь проводить вас в Пермь, или я потеряю свое доброе имя, что, согласитесь, является невосполнимой потерей для артиста!
Как восторженно приняли господина Сержа при возвращении к «Прекрасной Колеснице», когда Жан, Кайетта, Сандр, Наполеона и Клу узнали, что он поедет с ними в Европу, можно себе вообразить, даже не присутствуя при этом.
Глава XVI
ПРОЩАЙ, НОВЫЙ СВЕТ!
Теперь оставалось только выполнить принятый план возвращения в Европу.
Если внимательно все взвесить, то план этот имел шансы на успех. Поскольку перипетии бродячей жизни вынудили семейство Каскабель идти через Россию, и как раз через Пермскую губернию, графу Сержу Наркину не оставалось ничего лучшего, чем присоединиться к нему на остаток пути. Каким образом кто-то может заподозрить, что политический ссыльный затесался в компанию клоунов? Если кто-нибудь не проболтается, то успех обеспечен, и в Перми, после свидания со своим отцом, князем Василием Наркиным, господин Серж поступит согласно своим интересам. Поскольку он пройдет через всю Азию, не оставив полиции сколько-нибудь заметного следа, он решит по обстоятельствам, как быть дальше.
Правда, если случится невероятное и его опознают в Сибири, то последствия как для него, так и для труппы будут самыми ужасными. Тем не менее ни господин Каскабель, ни его жена не желали считаться с этой опасностью. Если бы они посоветовались на сей счет с детьми, то те безусловно одобрили бы поступок родителей. Но тайна графа Наркина должна строго соблюдаться: их компаньоном в путешествии являлся только господин Серж, и никто более.
Позднее граф Наркин, конечно, отблагодарит честных французов за дружбу, хотя господин Каскабель и слышать не хотел о чем-либо другом, кроме удовольствия помочь ему, одурачив при этом русских жандармов.
К несчастью, ни тот, ни другой не представляли, что их план может расстроиться уже с самого начала. На сибирском берегу их подстерегала серьезная опасность со стороны русской полиции.
Уже на следующее утро после того решающего разговора двое, беседуя, прогуливались на окраине порта, там, где никто не мог их подслушать.
Те самые сыщики, о которых уже шла речь и которых удивило и заинтересовало присутствие господина Сержа в экипаже «Прекрасной Колесницы».
Несколько лет в Ситке они наблюдали за провинцией с политической точки зрения, а также следили за перемещениями беглых ссыльных по ту сторону колумбийской границы. Они докладывали обо всем губернатору Аляски и иногда арестовывали намеревавшихся проникнуть на ее территорию. Самым неприятным являлось то обстоятельство, что, хотя они и не знали графа Наркина в лицо, но располагали описанием его примет, поступившим еще со времени его бегства из-под надзора в Якутске. Едва семейство Каскабель прибыло в Порт-Кларенс, как сыщиков озадачила внешность русского, так не похожего на ярмарочного артиста. Почему он находился в труппе циркачей, которая к тому же следовала столь странным маршрутом из Сакраменто в Европу?