— Почему, Жан?
— Потому что ты останешься с господином Сержем в России! Мы не расстанемся здесь, но придется разлучиться там! Господин Серж позаботится о тебе, милая Кайетта! Ты станешь красавицей барышней… и мы не увидимся больше!
— Почему ты так говоришь, Жан? Господин Серж очень добрый и благородный человек! Не я спасла его, а вы, конечно, вы! Если б вас там не оказалось, что я могла бы сделать для него? Своей жизнью он обязан твоей матери, всем вам! Ты думаешь, господин Серж забудет это? И почему ты хочешь расстаться навечно?
— Кайетта, милая! Я вовсе не хочу этого! — Жан не мог сдержать свои чувства. — Но… я боюсь! Не видеть тебя больше, Кайетта! Если бы ты знала, как я несчастлив! К тому же я хотел бы не только видеть тебя! Ах! Если бы ты стала членом нашей семьи, ведь у тебя нет других родственников! Мои отец и мать так любят тебя!
— Не больше, чем я люблю их, Жан!
— И мои брат и сестра! Хотел бы я надеяться, что они станут твоими братом и сестрой!
— Так оно и есть! А ты, Жан?
— Я? Я тоже… Милая Кайетта… Да! Я тоже хотел бы быть тебе братом… но еще более преданным… более любящим…
Жан умолк. Он взял руку Кайетты, сжал ее… И остановился на этом, не в силах произнести что-либо еще. Кайетта трепетала, сердце ее бешено колотилось, а на щеке появилась слеза.
Пятнадцатого октября рыбаки Порт-Кларенса сообщили господину Сержу, что можно готовиться к отъезду. Мороз усиливался. Среднее значение температуры не превышало уже десяти градусов ниже нуля по Цельсию. Ледяное поле казалось абсолютно неподвижным[120]. Не слышался и характерный для неустановившегося льда треск.
Обычно зимой на этом берегу вскоре после ледостава появлялись азиатские туземцы, приходившие по торговым делам из Нунямо в Порт-Кларенс. Порой ледовая дорога становилась весьма оживленной. Нередко на ней появлялись сани, запряженные собаками или оленями, которые за два-три дня преодолевали расстояние в восемьдесят лье между двумя континентами. Здесь существует природный мост, открывающийся с началом и закрывающийся с концом зимы, то есть действующий в течение шести месяцев в году. Только не стоит пользоваться этим мостом слишком рано или слишком поздно во избежание жуткой катастрофы, вызываемой подвижкой льда.
В преддверии путешествия через сибирские пространства до того дня, когда «Прекрасная Колесница» остановится на зимовку, господин Серж приобрел в Порт-Кларенсе различные предметы необходимые во время сильной стужи, и среди прочего — несколько пар «ледоступов», используемых индейцами вместо коньков и позволяющих быстро пробегать большие расстояния по льду. Сыновья циркового артиста быстро научились ими пользоваться. За несколько дней Жан и Сандр стали искусными «ледоступщиками», упражняясь в покрытых крепким льдом бухточках рядом с песчаным берегом.
Господин Серж пополнил также запас мехов, закупленных в Форт-Юконе. Речь шла не только о том, чтобы одеть людей, тем самым защитив их от мороза, но и о том, чтобы утеплить отсеки «Прекрасной Колесницы», застлать ими кровати, покрыть коврами стены и пол, дабы удерживать тепло от кухонной печки. Впрочем, нет надобности еще раз повторять, что господин Каскабель рассчитывал переждать самые лютые морозы в одном из довольно многочисленных городков южной Сибири.
Наконец на двадцать первое октября назначили отъезд. В течение двух предшествовавших дней грозовое небо обрушило на землю тонны снега. Белое покрывало превратило бескрайнее ледяное поле в гладкую равнину. Рыбаки порешили, что лед стал прочным от берега до берега.
К тому же вскоре все убедились в этом. Несколько путников прибыли из порта Нунямо беспрепятственно и без больших опасностей.
Девятнадцатого числа господин Серж узнал, что два русских чиновника из Порт-Кларенса не захотели больше ждать и направились к побережью Сибири. Они вышли утром, с намерением встать на ночевку на острове Диомида, а на следующий день быть на том берегу.
Их поступок навел господина Каскабеля на размышления.
— Ничего себе живчики! Торопятся больше нас! Они вполне могли бы нас подождать, черт бы их побрал, мы охотно совершили бы этот переход сообща!
Затем он решил, что агенты скорее всего боялись, что вместе с «Прекрасной Колесницей», которая не могла развить большой скорости по глубокому снегу, будут продвигаться слишком медленно и долго.
В самом деле, хотя Вермута и Гладиатора и подковали в шип, тяжеленному фургону придется несколько дней добираться до противоположного берега.