— Я их об-ре-за-ла! — по слогам пояснила женщина и даже изобразила пальцами режущие ножницы.
— А! Хорошая идея!
Сигрид вообще не разобрала ни слова и крикнула вниз Лаврову:
— Что?!!
Виктор приложил руки ко рту рупором и ответил:
— Идея, говорю, хорошая! — он показал пальцем в сторону лагеря и добавил: — Обед готов!
Сигрид показала рукой на водопад и пожала плечами — мол, ничего не слышно. При этом полотенце с одной стороны сползло, обнажив ее правую грудь.
— Обед! — повторил Лавров и сделал несколько движений воображаемой ложкой ко рту.
До женщины дошел смысл его пантомимы, она торопливо махнула рукой, накинула рубашку, застегнув небрежно пуговку на груди, собрала в ком пожитки и начала спускаться. Виктор подошел поближе, чтобы подать ей руку. Женская стопа, обутая в незашнурованный ботинок, неверно ступила, и Сигрид упала сверху в объятия Виктора.
Пуговка расстегнулась, и ее груди прижались к обнаженному мужскому торсу, а голова откинулась, как для поцелуя. Лавров не спешил ее отпускать, даже когда она приняла устойчивое положение. Какое-то время они смотрели друг на друга на расстоянии дыхания. Наконец Виктор отпустил ее и сразу же развернулся, чтобы не видеть, как Сигрид застегивает пуговицы на своей груди. Она озадаченно посмотрела ему вслед: «И все же, что это было?..»
Привал заканчивался. Маломуж и Хорунжий уже начали собирать тенты, когда вдруг на место бивуака вышел странный местный житель. Чернокожий, очень худой и очень высокий — больше двух метров. Черные кудряшки его волос были разделены на круглые гребни, обрамлявшие выбритую между ними голову. Одет он был в красный саронг по голень и оранжевое сари, как у индийских женщин: кусок ткани длиной метров пять и шириной с метр, особым образом обернутый вокруг тела. Незнакомец был вооружен длинной тонкой пикой с железным наконечником. Он поднял руку, как бы требуя внимания. При этом автоматчики насторожились. Виктор с любопытством посмотрел на нежданного гостя, который начал тараторить.
— Техути, переводи! — скомандовал Виктор.
Рябой водитель Техути, который знал все наречия побережья, а их было не менее сорока, стал вещать, как профессиональный синхронный переводчик.
— Белые. Вы все должны подчиниться мне!
— Хм, — удивился Лавров.
— С какого это перепугу? — воскликнул Маломуж.
— Я выше всех вас, а значит, умнее, сильнее и значительнее! — продолжал человек из джунглей.
— Слушай, Петрович, может, ему в бубен дать? — прыснув от смеха, спросил Хорунжий.
— Сиди… бубен, — одернул режиссера Виктор. — А вдруг их там целое племя в кустах? Сейчас выйдут и из тебя бубен сделают.
— Вы все маленькие и жалкие, — не унимался африканский воин. — А я большой и сильный.