— Меня зовут Святослав, сын черниговского князя Давида, правнук Ярослава Мудрого. Во Христе — Панкратий.
Монахи затихли. Те, кто сидел спиной к говорящему, обернулись. Иеромонахи встали.
— Праправнук Владимира Крестителя? — переспросил иеромонах. — Прости, я не знал. Что привело тебя, князь, к нам в обитель?
— Я хочу принять монашеский постриг…
…В монашестве ему опять дали новое имя — Николай. Но люди по-прежнему именовали его как в детстве: Святошей. А земли, что принадлежали бывшему князю близ Киева — Святошинскими. Пройдут века, и, спасая бесценную реликвию, монахи Лавры спрячут Камень Святого Климента в одной из деревянных церквей Киевской области. Но это будет уже совсем другая история…
Еще позднее земли первого князя-монаха Святослава (Святоши) станут Святошинским районом столицы. А там, неподалеку, и Борщаговка, где через восемьсот шестьдесят лет после пострига Святоши родился наш Виктор Лавров.
Глава 18
Кто вы, доктор Стурен?
Безымянная речушка протискивалась между двумя высокими скалистыми утесами. Их подножия были отшлифованы водой. Выбравшись из узкого ущелья, одна из струй вихрем врывалась в мелкий овальный бассейн. Чуть дальше остальные струи свивались в грохочущий водопад, в брызгах которого весь день висела радуга. Близ этого водопада джунгли на берегу переходили в небольшой луг, и вот тут-то, над бурлящими водами реки, экспедиция Лаврова решила разбить свой последний бивуак перед Борамой.
Сигрид сломала последнюю расческу. Разозлившись, она нашла в несессере большие ножницы и откромсала свои блондинистые локоны, оставив длину волос где-то по мочки ушей. В мелком, прогретом на солнце бассейне женщина наслаждалась тем, что наконец-то смогла промыть свои волосы. Ее голова чувствовала неимоверное облегчение!
Виктор Лавров после короткого совещания с Техути, Нимой и съемочной группой тоже решил сходить к водопаду освежиться. Водопады — это единственное место в тропических водах, где нет риска нарваться на крокодила, водяную змею и прочую вредоносную живность. Виктор подошел к палатке Сигрид, чтобы позвать ее с собой. Но, опасаясь нарваться на очередную колкость, передумал и отправился в импровизированный душ в одиночестве, одетый по форме одежды «номер два», как говорят в армии, то есть голый по пояс и с полотенчиком, переброшенным через плечо.
Большое плоское возвышение скрывало от глаз посторонних того, кто лежал на прогретой ровной поверхности, и Сигрид устроила себе солнечную ванну, чтобы тело отдохнуло от пропотевшей и пропыленной одежды. Она лежала нагая на спине и наслаждалась солнечными лучами и легким ветерком, щекотавшим ее обнаженную кожу.
Лавров заметил лишь ее согнутую коленку, торчавшую над возвышением. Он не стал беспокоить женщину, с удовольствием умылся и освежил торс. Затем Виктор, чтобы привлечь к себе внимание шведки, коротко свистнул. Колобова приподнялась на локте, прижав к груди полотенце.
— Обрезали волосы? — задал вопрос мужчина, указав пальцем себе на голову.
Из-за шума водопада она совершенно не расслышала, что он ей сказал.
— Что?!
— Что случилось с вашими волосами?! — спросил еще раз Виктор, перекрикивая грохот воды.
— О! Я их обрезала! — наконец она разобрала, чем он интересуется.
Теперь уже Лавров не расслышал ее ответа. Он приложил руку к уху ковшиком и крикнул:
— Что?!