Посыльный возник в дверном проеме, поклонился и скрылся.
— Он должен был руководить армией, — продолжал ворчать Ярослав. — Но нет, ты настояла на своем. И у нас в результате Брячислав — киевский наместник.
Вошел воевода Эймунд Рингсон.
— Эймунд, — обратился к нему Ярослав. — Ты возьмешь на себя командование норвежской армией короля Олафа Толстого.
— Но, мой князь, я боюсь, что еще не время, — позволил себе возразить воевода.
Ярослав встал и, подняв бровь, посмотрел на Эймунда. Ингигерда пребывала в смятении чувств.
— У тебя есть наше разрешение, воевода, — наконец вымолвил князь. — Можешь отказаться.
— Я благодарю великого князя за благосклонность ко мне! — слегка поклонился воевода, приложив по русскому обычаю правую ладонь к груди в темно-коричневой шерстяной тунике.
Ингигерда подошла к мужу в знак признательности за это «наше разрешение». Эймунд Рингсон развернулся и твердыми шагами, по-военному, вышел.
В палатах княгини Ингигерды расхаживал туда-сюда ладожский ярл Регнвальд Ульвсон. Он был пышно разодет по поводу визита в Хольмгард и держал свой позолоченный шлем под мышкой.
Стремительными шагами, так, что сзади развевался лиловый плащ, вошел Олаф Харальдсон.
— Здравствуй, Олаф! — поприветствовал короля в изгнании ладожский ярл. — Великая княгиня Ингигерда Олафсдоттер хочет тебя видеть. Срочное дело.
— Сегодняшняя ситуация не позволяет мне столь частые аудиенции у княгини, — возразил король.
— Великая княгиня находится в своем городе Альдейгьюборге, русы называют ее город, реку и озеро «Ладога», это недалеко отсюда. Попутный ветер и быстрая ладья превратят поездку в небольшую прогулку.
— Да, — согласился норвежец. — Попутный весенний ветер — это то, что мне нужно!
Олаф учтиво поклонился Регнвальду:
— Я благодарю тебя, ярл!
Палаты княгини они покинули вместе.
Князь Ярослав принимал воеводу Эймунда в покоях, сидя на ложе. В руке у него был камень из черного вулканического стекла. Князю жаль было отрываться от беседы с голосом Иисуса. Агата, первая жена Ярослава, была гречанкой, и он хорошо знал ее язык, поэтому много времени проводил со своим сокровищем — Камнем Святого Климента, привезенным ему Гудрун, женой покойного брата Бориса.
— Мой князь, — докладывал Эймунд. — Как только она прибыла в Ладогу, то сразу послала за Олафом Толстым.