— Мне нужно посоветоваться с другом. Вы позволите?.. А я пока дам вам почитать…
Виктор пробежался взглядом по своей шикарной библиотеке и достал фолиант Библии девятнадцатого века. Вручив тяжелый том священнику, он отвел Короленко подальше и заговорил шепотом. Журналист был явно взволнован.
— Гаврилыч, ты точно знаешь, что он не врет?
— Ты с ума сошел, Лавров. Ты бы видел, каким он ко мне пришел. Я его еле-еле выходил…
— Это не доказательство.
— А то, что почти все члены банды сознались, что пытались узнать, где находится реликвия, для тебя доказательство?
— Да что-то слабо верится, что ученый отдаст за плинфу пять миллионов долларов.
— Но это артефакт! — почти крикнул Короленко.
— Т-с-с, — Виктор приставил палец к губам. — Понимаешь, артефакт. Тебе мало артефактов? Ты уже одной руки лишился! Хочешь вторую потерять?
— Если надо спасти людей, — твердо сказал Короленко, — отдам и вторую.
Виктор почувствовал в словах друга решимость, и его это взбудоражило.
— Месяц назад ты так не говорил…
— Месяц назад я еще ничего не знал.
Шушуканью СБУшника и журналиста пришел конец, когда древний фолиант с полки Виктора с шумом захлопнулся.
— Слушай меня, Лавров! — старый священник встал. Его глаза из детских и наивных превратились в очи полководца, ясные и целеустремленные, пусть старческие, но полные стальной силы и гордости за свое войско. — Раз тебе мало слова священника. С тобой сейчас говорит не отец Антип, а рядовой штрафного батальона Климентий Ефремов! Я всю жизнь кого-то терял: семью, друзей, с которыми жрали «крошенку» в окопах, затем учителей и братьев по вере. Но не потерял веру во Всевышнего. И сейчас, на склоне лет, не могу потерять веру в людей. Я перешагнул через все, что было, и вопреки своей миссии — хранить Камень — отдаю реликвию тебе, чтобы ты спас этих несчастных мальчишек с сухогруза. А ты не хочешь сделать самого малого?
— Ты… вы… воевали? — неуверенно и подавленно спросил Виктор.
— Воевал, Лавров, воевал. Только лет на сорок раньше тебя, — ответил старец. Это были слова сильного мужчины — того второго «я» тщедушного священника, которое помогло ему пройти все и выжить.
Лавров и Короленко сидели молча. Потому что любые слова в этот момент могли показаться глупыми.
— В общем, так! — заключил Антип. — Камень из черного вулканического стекла замурован в подножие монумента Николаю Святоше. Узнать его нетрудно. Захочешь — достанешь и отвезешь. Не захочешь — тебе с этим жить. А я…
Антип отошел к двери и тут же переменился. Его лицо опять приняло милосердный облик.