— Вы поймите! Там мой муж! — не выдержала Сигрид. — Живой он или мертвый, он — мой муж! Я хочу его видеть.
— А если все-таки мертвый? — с трудом выдавил из себя Виктор.
Он точно знал, что Колобова нет в живых, что капитан «Карины» уже почти пять месяцев лежит в судовом холодильнике. Но сообщить этой женщине о гибели ее Владислава у него не было сил.
— А если мертвый… — опустила голову Сигрид, — хоть заберу его. А то эти власти… Им и до живых-то дела нет. Что тогда о мертвых говорить?.. Ладно! Сколько вы хотите? Говорите прямо!
— Да дело не в деньгах! — грустно сказал журналист. — Если бы даже я смог поехать, то все равно не взял бы вас ни за деньги, ни просто так. Это не прогулка! Я даже этих с собой не взял бы! — Виктор кивнул на Хорунжего. — …Хоть они и мои друзья. Но сейчас об этом глупо говорить. Поездка не имеет смысла, и этому есть свои причины.
За разговором с женой Колобова Виктор почти забыл, что залог его успеха, черная плинфа из подножия памятнику Николаю Святоши, исчезла. А значит, разговор о самой поездке — не более чем пустая трата времени.
— А если я скажу… что Подголовный Камень Иешуа никуда не пропадал? — вдруг выдала Сигрид, переглянувшись с Хорунжим, на что тот кивнул головой.
— Что-о-о-о? — Виктор просто оцепенел.
— Вы ведь из-за него не можете поехать? Правда?
Шведка торжествующе откинулась на кресло, а Лавров посмотрел на Хорунжего…
— Мы тут немного поколдовали с райсоветом. Сигрид дала денег кое-кому, ну и провели реставрацию — как сказал бы известный герой, «без шума и пыли», — последние слова Игорь произнес голосом Лелика из «Бриллиантовой руки».
— Пародист хренов, — наигранно пробурчал Лавров. — И что дальше?
— А дальше предлагаю взаимовыгодный обмен! — с очаровательной белоснежной улыбкой ответила Сигрид. — Вы берете нас с собой — меня и Игоря. А мы вам говорим, где находится камень.
Виктор сел за стол, насуплено глядя по сторонам. С минуту он мучительно думал, затем, протерев глазницы руками, громко выдохнул:
— Фу-х-х! Будь по-вашему…
Сигрид и Хорунжий хором зааплодировали, а Виктор, продолжая изображать недовольство, посмотрел на Хорунжего:
— Обложили меня, сволочи?
— Мы же любя, — сквозь хохот ответил Игорь.
— Та-а-ак. А почему вы сами не повезли камень? — обратился журналист к Сигрид. — Он же у вас в руках.
— …Ну-у-у, — замялась Сигрид.