Робинзоны космоса

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я должен узнать, что они замышляли, и как можно скорее! О, если бы у меня были все эти аппараты, все эти наркотики, к которым прибегают следователи на Земле, возможно, я не был бы так жесток к ним… Но у меня нет ни того ни другого, а главное – нет времени! Однако пойдемте, уже без пяти три. Такой фейерверк не следует пропускать.

Он увлек Стеллу на террасу. Башня храма четко выделялась на светлом фоне луны, рядом с колоннадами императорского дворца, пробивавшимися сквозь густую листву.

– Постоим здесь, у двери. Через несколько минут, вероятно, пойдет каменный дождь.

Они принялись ждать. Большие пожары уже догорали в нижнем городе, и только слабые отблески указывали места, где недавно бушевал огонь. Шелестя в листве, поднялся свежий ветер. Прямо над их головами тяжело пролетела какая-то ночная птица, и ее протяжный печальный крик зловеще прозвучал в безмолвном парке.

– Три часа! Смотрите внимательно!

Время словно замедлило свой бег. Внезапно башня храма дрогнула и вся целиком поднялась к небу на столбе красного пламени. Второй взрыв бросил обломки храма навстречу падающей башне, затем все смешалось в чудовищном огненном смерче. Императорский дворец осветило, как в праздник, деревья от взрывной волны согнулись черными тенями. Затем до них докатился грохот и беспрерывный треск.

– Давайте-ка вернемся!

Тераи увлек Стеллу в дом. Град обломков сыпался с неба на плац, но некоторые долетали и сюда, и сухой удар или влажный шлепок раздавались то здесь, то там. Затем все стихло. На месте храма, в кольце ярко горящих деревьев и кустов, медленно, тяжело вздымались гигантские рыжие клубы дыма, уносимые ночным ветром.

– Там было тонн пятьдесят взрывчатки, – пробормотал Тераи. – Но спустимся вниз, дело еще не закончено.

Она удержала его за руку:

– Вы будете их пытать?

– Да, если потребуется.

– Не знаю, вынесу ли я эти крики, Тераи! У меня не такие стальные нервы, как у вас, полу…

– Полуазиата, вы хотели сказать? Пойдемте! Сика постелет вам в крипте. Там вы ничего не услышите.

– Но я все равно буду знать, что в это время…

Он раздраженно взмахнул рукой:

– Думаете, мне это приятно? Надо было захватить вас с собой и преподать вам наглядный урок. Вы бы увидели, что скрывается за роскошными особняками вашего отца, за всеми этими приемами и балами, на которых вы танцевали, расточая улыбки, за всей вашей шикарной и безмятежной жизнью! О, наверное, человек испытывает сладостное чувство могущества, когда способен одним росчерком пера определить судьбу планеты, когда решает отдать на разграбление тот или иной мир, – и тем хуже для его обитателей, если они существуют! Но сейчас вы не в Нью-Йорке и не в Сан-Франциско, не в одном из кабинетов всемогущего Хендерсона. Вы – на Эльдорадо, рядом с дикарем Тераи, там, где истекают кровью, страдают, умирают, подвергают людей пыткам! Как бы я хотел, чтобы на вашем месте, мадемуазель, был ваш отец! В общем, оставайтесь здесь или идите в крипту – мне уже все равно!

Масляная лампа слабо освещала сводчатую комнату, и сидевшей на деревянном ложе Стелле казалось, что она вернулась в далекое прошлое Земли, в один из тех жестоких и трагичных периодов, о которых рассказывают варварские предания. Колеблющийся свет выделял неровности на каменных стенах и освещал тонкое лицо Сики, оставляя затемненными лишь впадины глаз. Стелла напряженно прислушивалась, но здесь до нее не долетало никаких шумов – лишь их с Сикой дыхание обозначало ход времени.

– Поспите, госпожа, вы устали!

– Не могу, Сика. Там, наверху, пытают людей.