— Но кто в здравом уме согласится бы, разрешил сотворить с собой такое?
— Правильно, никто. Тем более что имелся побочный эффект: помимо трансформации сознания препарат буквально уродовал человека. Его лицо…
— Видел! Я видел, во что они превращались!
Алекс думал, что ничто уже не способно потрясти его, но ошибался. Люди могут творить с себе подобными жесткие, жуткие, немыслимые вещи.
— Заключенные, отбывающие сроки по тяжелым статьям — вот кто стал расходным материалом. Законы, ясное дело, стояли на службе интересов Партии. Судебная система стала выносить суровые наказания за малейшие провинности, а чаще — по политическим статьям, за несогласие с режимом. В общем, недостатка в жертвах не было.
— Как можно было терпеть все это? — пробормотал Алекс. — Дойти до такой мерзости…
— Не только терпели — одобряли, — заметила Кайра. — Самые страшные преступления всегда прикрываются высокими идеями патриотизма, добра или всеобщего блага.
— Неужели там, наверху, никто не понимал, что они испытывают судьбу? Что Пространственная Зона может перестать вести борьбу на своей территории? Удивительно еще, что этого до сих пор не случилось.
— Может, все дело в том, что время течет здесь иначе. В реальном мире проходят годы, в Пространственной Зоне — мгновения. Но ты прав, рано или поздно это произойдет. А сейчас, похоже, Партия взялась еще за какой-то проект.
— Куда уж дальше… Что за проект?
— Я не успела понять. Солдат, который убил Даню… — Кайра прикусила губу. — Мы не ожидали увидеть здесь кого-то живого. Похоже, когда Транзитные Лаборатории и Исследовательские Центры функционируют, попасть в них со стороны невозможно. По крайней мере, мы ни разу не видели их работающими. В общем, прошли сотни разрушенных проекций, и нигде никого не встретили, вот и потеряли бдительность: шагнули в Портал и сразу наткнулись на солдата. Он взял нас на мушку, но не стал стрелять, сначала спросил: «Вы тоже сотрудники проекта «Окна»? Даня сказал «да», и он потребовал код. Мы его, разумеется, не знали. Но попытались потянуть время.
— Погоди, так работы над «Окнами» велись здесь, в этой проекции?
— Нет. Солдат сказал, что лаборатория пострадала. Он, видимо, каким-то чудом ускользнул и подумал в первый момент, что и мы тоже сумели спастись. Я умоляла не трогать нас, говорила, что мы работали в другой лаборатории, спросила, что это за «Окна», а он ответил, что Партия «идет дальше, расширяет горизонты и стирает границы», что-то в этом роде. Упомянул про какой-то «Белый Огонь», сказал: «мы войдем в пределы и покорим миры».
— «Белый Огонь?»
— Бог знает, что это. Он странно разговаривал, как будто повторял лозунги или инструкции. Может, сказал бы что-то полезное, но Даня, видно, подумал, что, пока я отвлекаю солдата, он сумеет выстрелить. Только не успел.
«Расширяет горизонты и стирает границы», — вертелось в голове у Алекса, а потом его осенило:
— «Покорим миры»! Господи! — вскричал он, и Кайра подскочила на месте. — Я, кажется, догадываюсь, что это за проект «Окна»!
Глава двенадцатая. Белый Огонь
Кайра смотрела на него широко раскрытыми глазами и ждала, что еще он скажет. Алекс ходил по залу, прижав пальцы к вискам.
— Как-то я оказался в таком месте… Не успел рассказать тебе. Никогда прежде не видел ничего подобного. — Он вкратце описал «Болото». — «Белый Огонь» — это, вероятно, та белая субстанция! Пространственная Зона очищается, обнуляется; «переваривает» проекции, словно гигантский желудок… — Алекс оборвал себя на полуслове. — Я и сам до конца не понимаю. Вспомни, как сказал солдат!