– Спасибо, – со слезой в голосе, пробормотала я.
– За что? – удивился он.
– За то, что ты мне все это рассказал. Оказывается, все было не напрасно. Я думала, что просто сидела глупой овцой на привязи, а оказывается, все было не зря.
– Да. Если б ты не выдержала, он бы ушел.
– Вот только, Кирилл, – опустив глаза, пробормотала я. – Я никак не могу отделаться от мысли, что если бы я не привела его в дом Самоеда, он был бы жив. Я виновата, я причина его гибели.
Туполев встал, прошел до окна и, глядя на освещенные окна в моем доме, – видимо, там продолжали работать криминалисты и следователи, – сказал:
– Это не ты. Это я. Мы нашли в бумагах Самоеда график передвижений Кирилла. Судя по подготовке, он собирался взорвать его машину и оставить следы, указывающие на конкурентов. Ваш дом сносят через два месяца, Софья. Самоед не мог ждать. Через неделю или две он все равно убил бы Кирилла. А потом и меня. Я б обязательно приехал хоронить брата.
Плечи Назара горбились, руки он держал в карманах брюк, поза была такой горестной, что не хватало слов, чтобы его утешить. Для такого горя нет слов. Он всегда будет чувствовать себя виновным в нескольких смертях. И теперь, я понимала Назара, как никто.
– Я хочу закончить рукопись Кирилла, – тихо в спину, сказала я. – Он рассказал мне, чем закончиться роман о Коумелле. Ты мне разрешишь это сделать?
Туполев вернулся на диван, взял со столика бокал и, не глядя на меня, сказал:
– Буду тебе благодарен. Что я могу для тебя сделать сейчас?
Я ответила не раздумывая:
– Помоги мне уехать. Сегодня, сейчас или завтра, я хочу уехать куда-нибудь, где тепло, где ничего ни о чем не напоминает.
– Хорошо. У тебя есть заграничный паспорт?
– Да.
– Какая страна тебя устроит?
– Любая. Лучше Турция.
– Почему? – немного удивился Туполев, а я смутилась:
– Я ездила туда в свадебное путешествие с мужем. В Анталию.
– Тебя интересует какой-то определенный отель?