Это объяснение, однако, не удовлетворило хозяйку дома. Нахмурив брови, она спросила о том, какова их конечная цель. Гости, конечно, и не собирались распространяться по этому поводу, хотя хозяйка настаивала на своем. Разговор велся частично на польском, частично на русском языке и продолжался до тех пор, пока весь хлеб не был съеден.
Видя настойчивость хозяйки, Эрнст решил уступить ей и сказал:
— Ладно, так и быть! Мы ищем майора Шарова. Насколько нам известно, он действует при третьей бригаде польской армии. Мы должны явиться к нему, вот, собственно, почему мы и стремимся в Котфин.
— В Котфин? Тогда вам лучше всего пройти через большой мост, что остался у вас позади. А в бункерах у моста давно никто не сидит, да и сам мост никем не охраняется. — Молодая хозяйка улыбнулась, и ее лицо сделалось еще моложе. Если она и до этого вела себя вполне дружелюбно, то теперь стала еще добрее. Она подошла к столу и начала объяснять патриотам, как им лучше идти. Она довольно подробно рассказала, какие села и хутора они должны обойти стороной, чтобы не попасть в переплет, а затем сказала, куда и к кому им можно будет зайти. Ее объяснения свидетельствовали о том, что она хорошо информирована, где кто живет и кто кому симпатизирует. Друзья поблагодарили хозяйку за помощь и встали, чтобы идти. Больной на кровати все это время спокойно лежал, закрыв глаза: возможно, он уснул. Хозяйка время от времени поглядывала то на него, то на гостей.
— Я охотно проводила бы вас немного, чтобы вы не заблудились, — неожиданно предложила она. — Но этот человек, он партизан, тяжело ранен, мне поручили за ним ухаживать, и я, стало быть, отвечаю за него, вот почему я не могу выйти из дому. Не сердитесь, товарищи, и поймите меня правильно.
Со вновь обретенной надеждой антифашисты вышли из дома в темноту ночи. Они понимали, что после долгого перерыва вновь оказались, так сказать, у своих, на территории, контролируемой польской армией. Здесь их, как и прежде, называли товарищами. Находясь в Люблинце и Павонкове, они были вынуждены на время отказаться от этого слова, более того, они даже стали по примеру Андре называть друг друга парнями, лишь бы только чем-нибудь не выдать себя. Теперь им стало легче. Правда, и сейчас необходимо было соблюдать осторожность, однако они сразу же заметно повеселели.
Когда они проходили по мосту, Вилли поднял кусок известняка и написал на настиле: «Покончим с гитлеровской войной!», а на бетонном основании бункера начертал: «Да здравствует интернациональная солидарность трудящихся!»
Патриоты шли, надеясь встретить какое-нибудь подразделение Армии Людовой. Они стали внимательнее следить за местностью. И тут оказалось, что за ними тоже следят. Оставалось только удивляться тому, как зорко жители следили за всеми, кто проходил по их земле.
Однажды они втроем сидели в доме одного крестьянина, где жена и дочка хозяина, поднятые с постели, готовили им горячий ужин. В этом доме у хозяев во всем был достаток. Партизанам показалось несколько подозрительным, что, несмотря на трудное время, у крестьянина ни в чем не было нужды.
Фриц на всякий случай остался стоять у ворот. Вдруг он услышал скрип повозки, лошадиное ржанье и разговор на польском языке. Он бросился в дом и закричал:
— По улице проезжают партизаны! Быстрее туда, пока они не уехали!
Но хозяин дома, крепкий такой мужчина, остановил их жестом:
— Подождите малость. Сперва я сам посмотрю. — Он вышел из дому, но вскоре вернулся и сказал: — Это не ваши люди, это предатели.
Позже патриоты не раз вспоминали добрым словом того крестьянина, который правильно разобрался в обстановке и спас их. Антифашисты поняли, что за прошедшие два месяца здесь, на польской земле, произошли кое-какие изменения.
Вечером 1 ноября патриоты расположились на ночлег в густом лесу. На склоне холма, где они остановились, росла голубика, которая, тронутая первыми морозцами, стала прямо-таки сладкой. Вилли бросился собирать ее, набрал целый котелок и вдруг замер, услышав какой-то шум. Видимо, неподалеку отсюда находилось село. Спустя некоторое время он заметил молодого человека, который, казалось, бесцельно брел по лесу. Одет он был в обычную крестьянскую одежду.
Увидев Вилли, парень остановился и спросил:
— Ты случайно не видел здесь корову? Пеструю такую. Она сбежала из хлева моего хозяина, вот он и послал меня найти ее.
— Никакой коровы я тут не видел, — ответил ему Вилли. — Я думаю, что ее и не было, этой коровы. Ты больше похож на сыщика, чем на пастуха.
Парень ничего не стал отрицать и уже не упоминал ни о какой корове. Тем временем к ним подошли Эрнст и Фриц. Выяснилось, что село, расположенное неподалеку, и есть Котфин. Большего из парня вытянуть не удалось. Они отпустили его, и через полтора часа он появился снова, но уже не один, а с тремя спутниками. Все четверо уверяли, что им приказано провести антифашистов к майору Шарову.
Судя по всему, обе стороны явно не доверяли друг другу. Немцы принимали солдат за изменников-власовцев, а те в свою очередь считали их немцами, которых фашисты засылали в Армию Людову и советские партизанские отряды в качестве своих агентов.
ebooksa