На дне канавы на коленях стоял Вилли. Его автомат заклинило, а он никак не мог понять, в чем же дело. По лицу его что-то текло, Вилли думал, что это пот, и время от времени вытирал его рукой, но потом оказалось, что это не пот, а кровь.
Враги, залегшие на опушке леса, несколько отползли вглубь, а те, что расположились на лугу, подползли поближе к патриотам, стреляя наугад.
— Чего вы тут копаетесь? — крикнул Эрнст товарищам. — Эти мерзавцы нас окружили! Разве вы не видите? — Он еще не чувствовал, что сам ранен в плечо и руку. — Стреляйте по гадам, что со стороны леса. Здесь я и сам справлюсь.
Фриц взял у Вилли автомат и, прижав к себе, одной рукой устранил неисправность. Время, казалось, тянулось очень медленно. Он сам хотел выстрелить из автомата, но его остановил Вилли.
— Дай мне! — крикнул он и, выхватив автомат из руки Фрица, выпустил две длинные очереди по опушке леса, откуда нападающие начали продвигаться вперед.
Вооруженные автоматами патриоты на первый взгляд как бы имели преимущество по сравнению с противником, но так могло показаться только на первый взгляд, ведь фольксштурмовцев было несколько десятков человек. Правда, вооружены они были только карабинами, пистолетами и охотничьими ружьями и боялись огня советских автоматов, но, подгоняемые офицерами, ползли к патриотам со всех сторон.
Из руки Фрица все текла кровь, рука немела, а тело сотрясала мелкая дрожь. В пистолете у него остался единственный патрон. Поскольку Фриц уже не был в состоянии активно защищаться, он серьезнее, чем Эрнст и Вилли, воспринимал угрожавшую им опасность. Вилли посмотрел направо, а фольксштурмовцы в это время приближались слева.
Фриц увидел козырек и руку, в которой блеснул штык карабина. Все это он различил вполне отчетливо, тем более что солнце ярко светило.
«Сейчас начнется рукопашная, — мелькнуло у него в голове, — но живым я им не дамся». Подумав об этом, он повернулся к Эрнсту и позвал его.
Эрнст на миг перестал наблюдать за лугом и, взглянув на друга, только теперь увидел, что тот ранен. Достав рацию из коробки, он ударами приклада разбил ее, а затем, облив спиртом из фляжки, поджег.
Фашисты воспользовались этой паузой. Видимо, это окрылило их. Эрнст заметил блеск карабина в траве. Он выстрелил в то место. Раздавшийся вскрик подсказал ему, что он не промахнулся.
Эрнст бросил Фрицу несколько пустых магазинов, чтобы тот наполнил их, раз уж сам не может вести огонь по противнику. Зажимая магазины коленями, Фриц один за другим наполнил их патронами. От напряжения его даже в пот бросило.
Перестрелка, начавшаяся в восемь часов утра, продолжалась с перерывами уже три часа. Затем наступило затишье: не колыхалась высокая трава, не шевелились кусты со сбитыми пулями ветками. Патриоты никак не могли понять, что случилось: они стреляли по противнику, а он не реагировал на это. Велико же было их удивление, когда они поняли, что обратили в бегство численно превосходящего их противника, быть может ненадолго, но все-таки обратили.
Бой утомил антифашистов. Вилли тяжело дышал, глаза его лихорадочно блестели. У Эрнста пересохло в горле, и он с трудом произнес:
— Я уже говорил, что нам нужно поскорее уходить отсюда, пока они не вернулись с подкреплением. Чтобы легче было идти, возьмем только самое необходимое: оружие да еще палатку.
Ему самому нелегко было расстаться со своим рюкзаком, в котором кроме смены чистого белья, пары обуви и прочих мелких вещей личного пользования лежали последний экземпляр газеты Национального комитета «Свободная Германия» и привезенные из Москвы пропагандистские листовки. Все это теперь нужно было оставить.
Дольше всех перебирал свои вещи Вилли. Он все-таки не оставил свой рюкзак. Правда, рюкзак был почти пуст, но все же было куда положить ложку, котелок, соль и прочие мелочи, без которых в повседневной жизни не обойтись.
Вскоре они вышли на дорогу, ведущую через луг. За лугом начинался лес, разделенный просекой на две части. Неподалеку от себя патриоты заметили часового, вооруженного карабином. Их он не увидел.
Лес, который на первый взгляд показался густым и большим, разочаровал антифашистов. Собственно, это была всего-навсего узкая, шириной метров двести, полоска леса. За ней раскинулось поле. Какой-то крестьянин работал на нем. Заметив партизан, он сначала посмотрел на восток, где проходила просека, затем — на другой конец леса и только потом, недоуменно покачивая головой, уставился на пришельцев.
По его поведению патриоты поняли, что опушка леса, видимо, охраняется гитлеровцами, а идти по открытой местности они не рисковали.
ebooksa