Радиосигналы с Варты

— Да вы только посмотрите, как мы все выглядим! Разбойники из драмы Шиллера охотно забрали бы нас к себе.

Все засмеялись. Выглянувшее из-за туч солнце осветило их покрытые копотью лица и перепачканное при тушении пожара обмундирование. Ночью они себя не видели, а теперь не могло быть и речи, чтобы в таком виде показаться где-нибудь в селе. Все стали рассуждать, как лучше и быстрее привести себя в нормальное состояние. В этот момент к ним подошли Василий, Алексей и Иван. Они принесли кофе с молоком и бутерброды с маслом.

Алексей и Иван вскоре ушли, чтобы забрать свои вещи, а Василий сел на землю около немецких товарищей. Он сообщил, что капитан Невойт приказал ему обеспечить немецкую группу всем необходимым, затем внимательно осмотрел весь шалаш и местность вокруг него.

— Хочу вам кое-что посоветовать, — сказал он. — Вы можете отойти недалеко от шалаша, но ни в коем случае не появляйтесь в польском лагере. Воду и все, что вам еще понадобится, мы принесем. Что-то мне здесь не очень нравится. Не знаю почему, но капитан даже не зашел сюда.

— Я за то, чтобы все выяснить, — проговорил Андре, собираясь встать, но Вилли и Эрнст задержали его словами:

— Не усложняй Анатолию и без того нелегкую жизнь. Мы должны доверять ему, а для этого нужно набраться терпения и ждать.

А капитан Невойт тем временем сидел в просторной палатке майора Шарова и, доедая свой бутерброд, думал о том, какие трудности им пришлось испытать в пути.

— Вам, как я посмотрю, тут не так уж плохо, — заметил капитан.

— Такое бывает редко! — Майор усмехнулся и налил горячего чая в две жестяные кружки. — В одну из последних ночей Яник обнаружил поблизости молочную ферму, где нас могут принять как гостей.

— Однако нас он принял как самых последних нищих. Сам расселся как хозяин и смотрит на нас сверху вниз, словно мы бродячие цыгане. Почему он приказал разместить наших немецких друзей отдельно ото всех? Что он, собственно, за человек?

— В целом он вполне порядочный парень, — сказал Шаров. — Правда, он не коммунист, но честен и вполне надежен. Смотрите не напоритесь на его мины. Само собой разумеется, он расставил их не против вас. В самые важные события, которые здесь происходят, я тебя посвящу. Если желаешь, можешь помыться, а я пока переоденусь. В форму я облачился только для встречи с вами, чтобы, чего доброго, не случилось какого недоразумения.

Невойт охотно воспользовался предложением майора. Только теперь он почувствовал себя так, словно после длительного путешествия по чужой земле наконец-то снова оказался дома. Невойту нравилась простота и в то же время неназойливость Шарова. Своим спокойствием и невозмутимостью майор напоминал Невойту Куприянова, которого капитану так не хватало сейчас.

Как только один из партизан принес горячей воды, Невойт начал бриться. А Шаров неторопливо рассказывал обо всем, что ему пришлось пережить после приземления в тылу врага, как с помощью Яника удалось организовать запасные базы и опорные пункты на будущее. После этого объяснения очень многое, что до сих пор казалось капитану неясным и непонятным, сразу же прояснилось. Он начал понимать, что здесь, далеко за линией фронта, многое зависит от того, как люди сумеют приспособиться к местным условиям. От этого будет зависеть и выполнение задания, которое они получили.

Особенно подробно Шаров объяснил капитану особые условия, сложившиеся в польской Армии Крайовой. Не забыл майор сказать и о той опасности, которая может подстерегать немецких патриотов в связи с появлением замаскированного предателя, который действовал в группе Яника. Кто был им, Яник не сказал майору и по сей день.

— С одной стороны, обстановка для наших немецких патриотов складывается довольно хорошо, — продолжал майор, — но с другой — они должны были предполагать, что разыскивать их и охотиться за ними будут хитрые и умные люди.

— Об этом мы уже немало думали. По-видимому, гестапо знало о вашей высадке еще до ее совершения. Когда мы перешли границу, я был уверен, что противник хотя бы на какое-то время потерял наши следы, но появление этого предателя все изменило к худшему.

Невойт порылся в своем узелке с чистым бельем, но не сразу нашел то, что искал.

— Возьми мою чистую рубашку, — предложил ему майор, — а все свои грязные вещички сложи вместе. Жена Вилька постирает их. — Шаров снял с себя военное обмундирование. Раздевался он медленно: под нижним бельем просматривались бинты. — Наша обязанность, — продолжал Шаров начатый разговор, — заключается в том, чтобы уберечь немецких антифашистов от предателей и изменников. При солдатах Армии Крайовой немецкие товарищи ни в коем случае не должны выступать как коммунисты. И пусть не называют друг друга товарищами. Кроме того, что они посланы сюда Национальным комитетом, пусть ничего не говорят. Об этом я уже предупредил Яника. Разумеется, и сам он, и кое-кто из его людей хотели бы поговорить с вами.

«Нужно будет немедленно предостеречь Андре и его людей, — подумал Невойт. — Они, конечно, удивлены оказанным им здесь приемом. Лучше всего позвать Эрнста, он, пожалуй, быстрее других разберется в обстановке, да и объяснять ему долго ничего не нужно. А уж потом пусть антифашисты сами все между собой обсудят». Натянув куртку, Невойт налил себе еще чая в кружку. Неожиданно его охватил приступ слабости, но он быстро взял себя в руки. Необычная обстановка заставляла его крепко задуматься.

Майор Шаров сел напротив него. Достав свой кисет, он положил его на стол.