Радиосигналы с Варты

— А до него далеко отсюда?

— Пешком добираться несколько часов, разумеется в зависимости от того, как быстро вы привыкли ходить.

— Наши товарищи почти двое суток ничего не ели, — заметил Андре, — потому о быстрой ходьбе не может быть и речи.

Невойт ответил Хромому не сразу: он долго размышлял, зачем майору Шарову понадобилось прибегать к такой осторожности. Почему именно на поиски его, Невойта, группы он послал польского товарища? Послал да еще запретил говорить о полученном задании. В этот момент майору пришло на ум, что действия железнодорожника, учителя и лесничего из Клобуцка можно расценить как более чем странные и подозрительные. Он предполагал, что здесь, в Верхней Силезии, им будет намного тяжелее. А местные обычаи должны отличаться от тех, что существовали в так называемом генерал-губернаторстве.

Тут капитан невольно вспомнил о Ханице и о своем отряде, действующем, как и местные патриоты, в нелегальных условиях. Вспомнил он и о том, что в селах, в которых жили солдаты Армии Людовой, можно было смело постучаться в любую дверь, чтобы купить хлеба, а местные жители, узнав, что пришли советские товарищи, просто отдавали им хлеб даром.

— Могу я теперь идти? — спросил Хромой у Невойта.

— Не торопись, ночь еще длинная, — ответил ему капитан, которому почему-то не хотелось отпускать Хромого до тех пор, пока сюда не придет Вильк. А если тот вообще не придет, тогда Хромой будет тем человеком из местных жителей, на кого можно опереться капитану.

Хромой, однако, забеспокоился, узнав, что партизаны задерживают его. Если он вовремя не вернется к Янику, то тот рассердится и накажет его. Забрав свой велосипед, он ожидал подходящего момента, чтобы удрать. Однако и сам Анатолий и Андре не спускали глаз с Хромого. А когда капитан на какое-то время ушел проверить посты на шоссе, на его место уселась какая-то девушка, очень милая и красивая. Она тоже не спускала своих внимательных темных глаз с Хромого.

Над лесом медленно выплыл бледный серп месяца. После полуночи в лагерь вернулись Алексей и Иван, ходившие на разведку в Лебки. Они привели с собой Вилька. По сумрачному и недовольному виду Яна нетрудно было догадаться, что пришел он сюда отнюдь не добровольно.

— Он все время твердил нам, что никакого Шарова знать не знает и никогда не слышал о нем, — сообщил Алексей. — Идти сюда с нами он тоже не хотел. Пришлось приставить дуло автомата к его груди и спросить: «Идешь ты с нами или нет?» Это возымело действие. Но всю дорогу он шел и на чем свет ругался, желая нам всякой пакости.

— Прошу вас, садитесь! — предложил капитан Вильну. — И пожалуйста, не бойтесь ничего.

Ян Вильк молчал, продолжая стоять.

— Это же мой друг, староста, — вдруг заговорил Хромой с некоторым облегчением. — Не беспокойся, Ян, — обратился он к Вильку, — все будет в порядке. Командир нашего взвода вот уже третьи сутки ждет тебя, а поскольку ты не приходил, командир решил послать сюда меня.

Постепенно Вильк повеселел, смущенно поморгав глазами, улыбнулся.

— А я-то сначала принял вас за шпионов, — объяснил он Алексею. — И когда вы стали расспрашивать мою жену о продовольствии, я так и решил, что вы работаете на фашистов, а сейчас я подумал, что моего майора уже схватили, а теперь очередь дошла и до меня. — Поскольку Вильк считал, что его ведут на верную смерть, он, естественно, не захватил с собой ничего съестного. А Алексей, человек очень осторожный, не рискнул силой принудить его взять что-нибудь из продуктов.

Невойт, однако, не стал ругать за это Алексея, так как считал, что приход связного для него сейчас намного важнее, чем целое ведро картофеля.

Капитан разрешил Хромому покинуть партизанский лагерь, а тот в свою очередь пообещал честно доложить обо всем своему начальству. Вильк до утра остался у партизан. Он рассказал о том, как состоялось его знакомство с майором Шаровым, как майор подружился с Яником. Андре и Невойт забросали Вилька вопросами, и ответы Яна многое прояснили им.

Пока в лагере шел этот разговор, вернулись с задания Вилли и Эрнст со своими людьми, все страшно уставшие и злые. Оказалось, что их визит в продовольственную лавку не дал никаких результатов. Кроме двух жестянок с искусственным медом и буханки засохшего хлеба, в лавке ничего не оказалось. Наташа моментально поделила принесенное на крошечные порции, и партизаны, проглотив их, еще с большей силой почувствовали голод.

Занимался холодный, сырой день. Голодные, замерзшие, вступали партизаны в новый день. Заместитель командира по продчасти развел небольшой костер и вскипятил на нем воду, хотя от жажды в этом лесу, где было иного ключей и родников, никто не страдал.

— Теперь нам ничего не остается, как забить свинью какого-нибудь фашиста, — предложил Андре Невойту. — Мы с Максом вполне могли бы справиться с таким поручением. Ты же только выдели в наше распоряжение двух товарищей, которые умеют заколоть свинью и разделать ее. В крайнем случае я и сам смогу справиться с этим, но ведь мы с Максом, как и прежде, выступаем в качестве профессора и его сына, а для столь интеллигентных людей это занятие не совсем привычное.