– С ее слов.
Нечем крыть. Все сотрудничество строилось на том, что я должна ей поверить. Я боялась сболтнуть ей лишнего, но упустила из виду, что не нужно и верить лишнему. Теперь перед нами вновь маячила полная неопределенность. Единственным положительным аспектом было то, что мы вспомнили о директоре пункта постоянных преступлений. Он настолько незаметно держался, что я не была уверена, допрашивали его или нет.
Не зная, что думать об Ирине Владимировне, мы переключились на вчерашнее происшествие. То, что убийца хотел забрать склянку, естественно. Но использование столь странного оружия – это уже загадка.
– Проведем следственный эксперимент, – провозгласила Ленка и взяла бутылку для полива цветов для пущей схожести с прототипом. – Допустим, я убийца. Начнем с первого преступления. Каков порядок действий при убийстве министра?
– Сунуть склянку под нос жертве. Дождаться смерти. Затем нужно избавиться от емкости. Я бы разбила в туалете и смыла осколки.
– Почему убийца так не сделал? Не смог? Поленился? – изменившимся голосом спросила Ленка. Явно что-то сообразила, но еще не осознала, – если это была небьющаяся банка, то ее нужно быть спрятать от посторонних!
– Зачем он взял такую, которую нельзя разбить?
– Вспомни, это же лабораторная емкость. Наверняка в стекло что-то добавляют, чтобы они не разбивались. Он мог не знать этого или просто не учесть.
– Лабораторная емкость! – воскликнула я (если честно, то рявкнула на весь этаж). – Он собирал туда кислоту при получении. Значит, емкость могла как-то вывести на его след, и от нее было необходимо избавиться окончательно. Разбить или выбросить не получилось, и он ее спрятал в медкабинете.
– Хорошо, так прошел экзамен с убийством министра. Дальше что? – потребовала Ленка продолжения истории, стоя с бутылкой наперевес.
– Поставь бутылку на место.
– Мне с ней думается лучше.
Перед таким аргументом я спасовала и перешла ко второму экзамену и второму преступлению.
– Он понимал, что склянка может вывести на него, поэтому должен был убрать ее любой ценой. Подготовился на случай сопротивления, знал, что должен действовать быстро, чисто и бесшумно. Выбор оружия идеален, – вдохновенно вещала я, чувствуя себя оракулом.
– Стоп. Даже пускание игл в человека не гарантирует потери сознания, – сообразила Ленка и прижала бутылку к груди. Выглядеть она стала сущим алкоголиком.
– Получается, иглы были отравлены?
Ничего другого не оставалось. Какой универсальный у нас убийца – просто спецназовец. С какими же трудными детьми надо работать, чтобы приобрести такие навыки ведения войны! Уж не наши ли это учителя подсуетились?
Ленка тем временем поставила бутылку на парту и взгромоздилась рядом с ней, свесив ноги. Я по привычке развалилась за учительским столом.
– Подведем итоги: искомый субъект является достаточно высокопоставленным обществом, чтобы им не брезговал высокий начальник; разбирается в химии и физике, достаточно жесток, чтобы расправиться с невольным свидетелем.
– Кстати, медсестра еще не пришла в себя? – спохватилась я.