– Я вспомнила…позвонила…
Диспетчер взяла трубку. Я очень сжато описала состояние пострадавшей, особенно подчеркнув дыхательную недостаточность, но мне ответили, что машин нет. Куда же они могли подеваться? Никакой катастрофы у нас в городе не произошло, кроме недавнего ЕГЭ, конечно, значит, машины должны быть в наличии. К счастью, мысль об экзамене выручила:
– А теперь слушайте внимательно. Пострадала дочь губернатора.
– Высылаю бригаду, – бойко ответила диспетчер.
Остается надеяться, что при такой рекламе пациентки ей обеспечен хороший уход.
Надо было спросить, доставать иглу из руки или нет! С одной стороны, рука не шея, столь мощного скопления кровеносных сосудов нет. С другой стороны, есть лучевая артерия, находящаяся в глубине конечности. Яд с иглы наверняка уже весь проник в организм, поэтому вытаскивание иглы ничего не даст. То есть лично я ничем не могу помочь. Ничего, станция «Скорой» располагается через два дома от Управления образования, откуда только что приехала Ирина Владимировна, значит, сюда доберутся за пару минут.
– Когда был экзамен…директор знал…
– О чем? О переодеваниях?
Она кивнула, судорожно и страшно. Особенно жуткое впечатление создавали яркие радостные блики от солнца на ее очках.
– Хорошо, директор знал о переодеваниях, что вы хотите сказать? – торопливо спросила я.
– Он точно знал, кто убийца. Договор… обещание поста. И он помог с… – на одном дыхании сообщила Ирина Владимировна и потеряла сознание ровно в тот момент, когда в сотне метров от нас взвыла сирена «Скорой». Я замахала руками, и водитель меня увидел. Включенные поворотники красно-белой машины были просто даром небесным.
– Она только что потеряла сознание.
– Иголку трогали? – спросила врач, очень быстрая и собранная. Я не запомнила ее внешность, вот как бывает с благодетелями.
– Нет. Она приехала из Управления образования уже задыхаясь и плохо вела машину.
– Надо забирать, – распорядилась врач, проверив реакцию зрачков Ирины Владимировны на свет. Пульс ее не порадовал, прерывистое дыхание и вовсе огорчило. – Поможете?
Вокруг стала собираться толпа, еще недавно злобная, а теперь преисполненная интереса. Медики осторожно погрузили Ирину Владимировну на носилки, после чего я спросила фельдшера, в какую больницу ее повезут. Убийца, оказывается, работал на пополнение больницы скорой медицинской помощи. Все его жертвы складировались именно в ее палатах.
Ирина Владимировна уехала под вой сирены, а я постаралась скрыться с площади, подальше от любопытных глаз. Чем меньше людей вокруг, тем комфортнее. Звонить в полицию я не решалась. Мы обе и без того под подозрением, чего ради нам было встречаться? Так могут подумать полицейские.
А если все же позвонить в полицию? Но что это даст? Толку ноль: пострадавшая без сознания, сказать ничего не может. А если она придет в себя? Тогда она сможет назвать имя убийцы. Последний аргумент перевесил остальные, и я набрала номер полиции. Объяснила ситуацию, сказала, что это все связано с убийством министра (иначе слушать меня не будут), дежурный пообещал выслать людей для осмотра места происшествия.
Пришлось остаться на площади, потихоньку изжариваясь на солнцепеке. Перейти на другую лавочку, стоящую в тени большого тополя, мне было элементарно страшно, и я сидела в самой середине площади. Поменять позу я была согласна только при появлении полиции. Полчаса ушло на осмотр автомобиля, еще минут десять на написание протокола, который я привычным движением подписала. Больше ничего полиция не предприняла – да и что она могла? Разве что молиться за Ирину Владимировну.
Меня отпустили, как выяснилось, напрасно, но первые пять минут свободы были вполне обыкновенными. Я шагала в сторону своего дома и раздумывала, что можно извлечь из сложившейся ситуации. Если Ирина звонила мне из Управления образования, значит, в нее разрядили пушку Гаусса на промежутке в триста метров между Управлением и площадью с фонтаном. Из ее речи можно было понять, что на стоянке она ощутила боль, значит, подстрелили ее именно там. Не могли же ее ранить в едущей машине. Если бы она видела убийцу, то сказала бы мне о нем, разве не так? Но она сказала куда запутаннее: директор знал убийцу. Под директором наверняка подразумевается директор пункта проведения экзамена. Разумеется, он знал убийцу. Просто потому, что в пункте проведения экзамена все друг друга знают, а кто не знает, тот знакомится.
ebooksa