— Такую вещь вообще нельзя купить. В своё время это благовоние покупала лишь царица Тогай. После её кончины мой дед только дарит его. Избранным. Женщины ревнивы и ценят исключительность.
— В прошлом году мне рассказывала про это благовоние моя жена. Им хвасталась в бане жена одного эмира.
Мне не было нужды скрывать волнение. Вскочив, я воскликнул:
— Значит его подарил мой брат! Я его ищу!
Наиб мягко улыбаясь, бережно взял меня за руку. От былой настороженности не осталось и следа:
— Теперь всё встало на свои места. Что ты собираешься предпринять?
— Прежде всего подать эмиру просьбу выяснить судьбу моего брата.
Наиб удовлетворённо кивнул:
— Можешь рассчитывать на его всемерную поддержку. Но сразу могу сказать, вряд ли он сможет чем помочь. Купец Омар из Каира (так ведь звали твоего брата?) уехал из Таны осенью и больше ничего о его судьбе мы не знаем. Подорожная грамота ему была выписана в город Мохши.
Он наклонился ко мне и зачем-то таинственно понизил голос:
— Дошли известия, что он пропал.
— Пропал? По пути?
— Он благополучно добрался до Мохши и пробыл там некоторое время. Потом исчез. Что с ним стало неизвестно. Я ведь уже говорил, что Хаджи-Черкес вряд ли сможет чем помочь. И это совсем не потому, что мы безучастно относимся к судьбе твоего брата. Исчезновение иноземного купца очень важное происшествие. Особенно, когда у него нет здесь родственников или земляков, которые подают жалобу. В таком случае защитником интересов человека, который вполне вероятно мог стать жертвой преступления, является сам хан. Насколько я знаю об исчезновении египетского купца Омара эмир Мохши докладывал самому Джанибеку и тот присылал специального посланника с золотой пайцзой расследовать это дело. Знаешь, что такое золотая пайцза? Это доверенность самого хана, перед которой даже эмиры склоняются в знак послушания.
— Выходит мне нет смысла подавать прошение? Коли расследование уже проводилось.
— Это решать тебе. О судьбе своего брата ты вряд ли узнаешь больше, чем я сейчас сказал. Но ведь тебя, наверное, интересует и судьба его имущества. Помнится он привёз с собой очень большой груз ладана. Запись есть у Ак-хожи на таможне. Если мне не изменяет память этот товар был оценён в пятьсот сумов. Я хорошо это запомнил, потому что тогда возникли проблемы с оценкой. Были разные мнения. Кое-кто говорил, что этот ладан в Царьграде стоит в два раза дороже. В конце концов решили брать пошлину весом. Потом полученную долю мне приказали отправить в Гюлистан. Ко двору.
Значит про то, что Омар занял большую сумму денег, наиб не знал. Как не знал и того, что выручку за ладан он отдал приехавшим с ним купцам. Тем не менее мысль поинтересоваться судьбой его имущества показалась мне здравой.
— В любом случае всё решать будет хан, — подытожил собеседник, — Хаджи-Черкес просто перешлёт ему твоё прошение. Скорее всего, Джанибек велит разобрать твоё дело эмиру Мохши.
— Это далеко? — сразу тоскливо засосало у меня под ложечкой.
— Недели две-три пути, как повезёт. Сейчас на реке большая вода, идти против течения тяжело.
После чего он велел привести Мисаила. Меня это несколько удивило. Я ведь даже не просил.
ebooksa