— Я где-то встречал вас, но, убей бог, не могу вспомнить, — широко улыбаясь, сказал мне высокий, плотный мужчина, с которым только что познакомили меня.
— Вероятно, в Москве, Питере, а может быть, и в Париже, — небрежно и неопределенно ответил я.
Уж этого-то господина я очень хорошо помнил. Это был Тарасов, директор Азовско-Донского банка в Ростове-на-Дону, который я еще пять лет назад преблагополучно очистил, забрав из сейфа около трехсот тысяч рублей.
Подошли трое офицеров, окруженных молодыми девицами, сбежавшими в Крым из Москвы и Петрограда. Двое пажей в довольно затрепанных парадных мундирах и круглолицый, розовощекий студент сопровождали их. Не знакомясь, мы легко заговорили друг с другом.
Французы были социалистами из какого-то левого крыла своей партии. Они шумно восторгались гостеприимством генерала Врангеля и «русского народа», хотя и удивлялись, почему их до сих пор не познакомили с русскими социалистами и представителями рабочего класса.
— Это несколько удивляет и настораживает нас, — вертя пуговицу на своем добротном сером костюме, говорил социалист. — Я сотрудник «Пепль», и мне поручено встретиться и поговорить с русской либеральной и независимой интеллигенцией…
— И с рабочим классом, — густым басом добавил второй француз.
Татищев мило и любезно рассмеялся и, чуть потрепав по плечу второго, судя по большим, натруженным рукам, истинного рабочего, сказал:
— Просто повезло вам. Как говорят у нас, на ловца и зверь бежит. Вот он, русский интеллигент, близко стоящий к социализму, но считающий себя независимым и беспартийным. Не так ли? — указывая на меня, добродушно спросил он.
Французы с любопытством воззрились на меня. Англичанин, видимо понимавший по-французски, процедил:
— Это любопытно.
— Да, господа, неожиданные встречи всегда бывают самыми ценными и искренними, — произнес я. — Ведь, идя сюда, я даже и не представлял, что встречу здесь настоящих, подлинных представителей рабочей Англии и всегда революционной, всегда передовой Франции, — я сделал корректный поклон.
Иностранцы дружно закивали головами. На их лицах было написано любопытство и удовлетворение.
— Когда я ехал сюда, я думал, что здесь будет обычный раут, прием, встреча с высокопоставленными европейцами из коммерческого и финансового мира, и я даже хотел отказаться от приглашения, но, господа… — я выдержал паузу и восхищенно продолжал: — оказывается, нам сделала честь свободная, демократическая и парламентская общественность Европы, послав к нам, людям труда и разума, своих самых демократичных и просвещенных людей. Да, я не ошибся, господа, и я не льщу вам, называя вас самыми передовыми и просвещенными представителями Запада. Разве это не так? В двадцатых годах нашего взбудораженного войнами и революциями века кто является самым передовым и неподкупным носителем чистой идеи всемирного единения и братства? Вы, господа социалисты и делегаты рабочего класса, которому суждено в будущем стать хозяином земли! — воскликнул я, на всякий случай краешком глаза глянув на Татищева.
Он еле заметно кивнул головой и одобрительно улыбнулся. Вокруг нас уже была большая толпа переставших кружить по зале гостей. Шатилов тоже стоял возле и одними пальцами аплодировал мне.
— Браво, браво! Вы, господин…
— Базилевский, — подсказал ему Татищев.
— …Базилевский, очень верно и точно выразили то, что думает его высокопревосходительство генерал Врангель и мы, — после некоторой паузы, закончил Шатилов.
— Разрешите, господин генерал, перевести ваши слова этим господам? — предложил я.
— Прошу. Я не настолько знаю английский, — сказал генерал.
ebooksa