— Так вот, Оспан, врешь ты все, — выдохнул зло Махмут, тяжело вставая. — Я ведь повезу тебя в кстау, где оно? Не найдешь или укажешь на первое попавшееся. А там никаких следов, что винтовки лежали. Как тогда?
— Степь большая, мы нездешние, без дороги ехали. Ночью на кстау наткнулись. Может, не найду, — по вывернутым толстым губам Оспана скользнула еле приметная усмешка. «Не трать зря времени на допрос, — говорила она. — Все равно ничего не скажу. Даже под страхом смерти».
Махмут знал цену таким усмешкам, но он уже не мог, не имел права отступать. Он решил во что бы то ни стало заставить этого человека с темной, как ночь, душой понять, что запираться бесполезно. И его упорству противопоставить свое, еще более сильное упорство.
— Ой, Оспан, Оспан! Перед тобой не ребенок. Я знаю, что могут сделать двадцать винтовок и пулемет в крепких руках, — покачал головой Махмут.
— Ты правильно говоришь, много могут сделать.
— Но еще больше может сделать народ с теми, кому ты вез винтовки. И тебе все равно придется рассказать, кому их вез, кто послал тебя.
— Почему считаешь, что придется? — в глазах однопалого мелькнуло любопытство.
— Поймали-то вас с оружием. За это грозит расстрел. Вас трое. Один не скажет, а почему все должны молчать? Кто-нибудь не захочет зря умирать. Ведь если расскажет, тогда его могут не расстрелять.
Однопалый от этих слов вздрогнул, подался к Махмуту и, опустив крутой подбородок, неожиданно спросил;
— В чеку нас отправишь?
— Отправлю.
— Завтра отправишь? Так думаю. Ночью не будешь отправлять, побоишься, что убежим.
— Бояться надо не мне, а вам, — с трудом сдержал гнев Махмут.
А ночь уже разливалась тяжестью по плечам. В соседней комнате сочно похрапывал кто-то из милиционеров. Пора было кончать допрос и хоть немного отдохнуть. Но Махмут продолжал разглядывать в упор однопалого. Память что-то силилась подсказать. Кажется, будто встречал в жизни и эти жесткие глаза, и эту прорубившую переносицу глубокую складку, и широкий в мелких угорьках лоб. И все же это только казалось, потому что встречи с такими, как Оспан, не стираются из памяти, сколько бы времени после них ни прошло.
Махмут встал, подошел к двери.
— Тимур, а Тимур, — позвал он.
Храп в соседней комнате усилился, затем он прервался, и сразу послышались быстрые легкие шаги.
На пороге застыл невысокий щуплый паренек.
— Слушаю, товарищ начальник.
— Сбегай к Чалышеву домой. Если приехал, пусть идет скорее сюда.
ebooksa