— Поживем — увидим. — Лицо Атда-бая чуть разгладилось, в голосе задребезжала угроза. — Если Советы наложат лапу на колодцы, тогда я знаю, что мне делать!..
Весть о национализации колодцев все же изрядно обеспокоила Атда-бая. Не мешкая, он отрядил трех своих сыновей на ближний колодец, где жили четыре брата-конгурца, задолжавшие ему за воду: чего доброго, отдадут байский долг большевикам.
— Не давайте спуска этим конгурцам, — наставлял сыновей Атда-бай. — Это проклятое племя жилдунов[16] и скандалистов…
— Но, отец, ты же сам из Конгура! — изумленно перебил его младший сын. — Разве все мы не конгурцы?!
— Это мать твоя из Конгура! — озлился Атда-бай, — потому она, как и ты, такая строптивая. Не перебивай старших! Запомните, вы не конгурцы! В Конгуре наши предки поселились. Пращуры же наши из великого племени каджаров. Запомните — в ваших жилах течет кровь великих и непобедимых каджаров!
— Отец! — снова перебил его озорной голос младшего сына. — Каджары не те ли, что, перепившись, орут: «Да здравствуют мертвецы!» Говорят, что в Мерве самое почетное ремесло — это ремесло мойщика трупов. Чем больше мертвых, тем больше прибыли. Мойщики признают только мертвых, ибо они безропотны, покорны воле живого…
— Не святотатствуй, сопляк! — Атда-бай сжал кулаки, нахмурил брови. — Каджары — это великое племя полководцев, шахов. Отец ваш каджар, значит, и вы каджары! Мать тут не в счет… Племя конгурцев только и славилось своей бесстыдной наглостью.
— Ну, посмотрим, какие они ушлые, — бахвалился старший байский сын, подъезжая к колодцу, где жили должники.
— Лишь бы не слишком смелые, — острил младший сын. — Все ж как-никак по матери они мне родичи…
Байские сыновья приехали в час, когда все четверо братьев были дома. Те сразу смекнули, чем обязаны такому необычному визиту, но по законам туркменского гостеприимства пригласили приехавших в юрту, поставили перед ними чай, еду. Закончив трапезу, старший сын Атда-бая завел разговор:
— Мы приехали сюда по воле отца. Он говорит, что братья-конгурцы всегда исправно платили, но нынче с ними что-то произошло…
— О каких долгах речь, если колодцы теперь не принадлежат вам? — перебил старший конгурец.
— О прошлогодних, — ответил байский сын. — Ведь в прошлом году колодцы еще были во владении отца.
— Советская власть отменила эти долги!
— Кто сказал вам такую глупость?
— Раз вам невыгодно, то глупость? Добрая весть всегда с крыльями.
— А должок все-таки придется отдать. — Старший байский сын нарочитым жестом поправил на боку кобуру маузера. — Отец ни перед чем не остановится…
Сын бая не успел договорить, как конгурец, выхватив из-за пояса большой чабанский нож, с силой вонзил его в большой керсен — деревянную чашку, наполненную до краев кислым молоком. Широкое лезвие из дамасской стали, пробив крепкое тутовое дерево, дестерхан, затем толстую кошму, ушло в песок — только желтоватая костяная ручка выделялась на белоснежном фоне молока, чуть расплеснувшегося через края посудины.
Этот выразительный жест хозяина дома означал, что он принимает вызов байского сына, но этикет не позволяет ему быть неучтивым с гостями, хотя они и незваные.
— Нам все понятно. — Младший байский сын, насмешливо взглянув на своего старшего брата, у которого на миг отнялся язык, воскликнул: — Ай да конгурцы!
ebooksa