Погнавшись за ней, молодой человек увидел, как она пробежала со скоростью горной лани лестницы и дворик и, достигнув Лео, упала ему в ноги, обхватив их и уткнувшись в его колени лбом. Ошарашенный Тэгун замер, перестав поправлять поклажу, привязанную к упряжи. Его невозмутимость, едва восстановившаяся за время сна, опять поколебалась. Юное и прекрасное создание, не ведающее, что делает, прилипло к его ногам, обняв их, как спасательный круг. Эн перестал бежать, видя, что Заринэ зафиксировалась и, выдохнув, подошёл к образовавшейся композиции. Лео вопросительно посмотрел на него.
— Я сказал ей, что мы уезжаем. — Лео положил руку на плечо Заринэ и попытался оторвать от себя. Но она сомкнулась на нем мертвой хваткой. — Заринэ! — позвал её Эн. Она ещё сильнее вжалась в сапоги и штаны Лео. — Заринэ, мы не можем взять тебя с собой. Это невозможно. Отпусти его, и давай нормально попрощаемся.
— Нет! — ответила она, не оборачиваясь. Её пальцы вжались в кожу штанин Лео. Он сделал ещё одну попытку отделиться от неё, но для этого требовалось применить силу. Он не мог разрешить себе грубо обойтись с девушкой, обидев её. — Нет! — настойчиво повторила она. — Нет!
— Заринэ…
— Что происходит? — спустился Хонбин, разглядев скопление друзей и их спутницы. Буддийские монахи бродили вокруг, занимаясь своими делами, и не вмешиваясь в происходящее.
— Она не отпускает Лео, — прокомментировал Хоакин.
— Так уведи её, — третий подошёл к девушке сзади. — Заринэ, у нас есть дела, у нас есть долг, который мы не можем выполнять, если ты будешь нам мешаться. Пойми это, умерь свои чувства и пожелай нам счастливого пути.
Руки болели от напряжения. Сила, с которой она вцепилась в Лео, была максимальной, какую она могла когда-либо применить. Заринэ почувствовала себя на краю пропасти, будто её оставляли в закрытом гробу, который вернут обратно мужу. Приоткрыв рот, чтобы дышать глубже, персиянка до рези сжала веки, из-под которых слезы капали на носы сапог Лео. Он был единственным, что она обрела, покинув всё, бросив всё. Нет, у неё и тогда ничего не было, и сейчас ничего не имеется. Только тонкое взаимопонимание, на уровне души, эмоций, чего-то глубоко запрятанного связало её с этим восточным странником. Всё стало прочнее и важнее, ведь он овладел ею, и она приняла это, а что будет, если он оставит её? Придут другие? На что они обрекают её? Если она не станет принадлежать Лео, то рано или поздно её швырнут какому-либо мужчине, ведь женщина не может сама по себе, она живет только при мужчине, под его властью, и Заринэ хотела, чтобы эта власть над ней безраздельно досталась в руки Лео, её немого защитника. Его молчаливый образ был так близок её собственному, её многолетнему молчанию и покорности, потаканию. С самого детства она не смела лишний раз произнести и слова, а если что-то и говорила, то этому не придавалось значения, это никто не слышал. Она тоже была немой, умеющей говорить немой. Лео был дорог ей, как олицетворение всего, благодаря чему она победила в своей недоброй судьбе, он был противоположным отражением её слабостей, её неволи. Такой же страждущий, непонятый и одинокий, но такой, в отличие от неё, самостоятельный, почти всемогущий. Он был дорог ей как мужчина, единственно которому она захотела принадлежать, и ей было страшно, что возникнет другой. А так и будет, если она потеряет Лео.
— Я не буду мешать! Возьмите меня с собой! — попросила она, разве что ещё зубами не вцепившись в обувь Лео.
— Это невозможно, — отрезал Хонбин и нагнулся, подхватив Заринэ. — Помогите! — Тот, за кого она держалась, старался как можно более безболезненно расцепить её пальцы. Эн тянул её за плечи, а Хонбин обхватил за талию. Справиться с дикой и влюбленной девчонкой оказалось не такой-то простой задачей даже для трех очень сильных мужчин.
— Не-ет! — завизжала она, наконец обратив к ним внимание монахов. Улыбнувшись и распрямившись на миг, Эн развел руками, закрывая собой Бродягу, отрывающего персиянку от Лео.
— Извините, небольшие технические неполадки, сейчас прекратим. — Хонбин сумел развести руки Заринэ и, подхватив её из-за спины под грудью, потянул назад. Её глаза встретились с глазами Лео, увидевшими такое беспросветное отчаяние и такой ужас потери, что у него перехватило дыхание. Тянущаяся к нему и не прекращающая рваться, девушка в последний момент заметила кинжал на поясе Лео и, согнувшись и выхватив его, развернула на себя лезвие. Не думая, прекратив кричать и брыкаться, Заринэ с размаху понесла руку к своему горлу. Едва успев, чтобы не случилось непоправимое, Лео перехватил её руку, когда из тонкой полоски царапины чуть завиднелась кровь. — Заринэ! — Ахнул Эн, которому стало не до шуток. Хонбин выкрутил ей руки, пока Лео, отобравший своё оружие, оглушенный предотвращенной непоправимостью, смотрел с осознанием своей вины на окрасившийся алым кончик ножа.
— Что ты делаешь, дурёха?! — Держа её в тисках своих мускулистых рук, Хонбин поубавил той холодности и непререкаемости, с которой говорил Заринэ об их расходящихся с ней жизненных путях.
— Я не буду жить здесь! Вообще не буду жить! Не буду жить! — извивалась она, отчаянно смотря на клинок в руках Лео. Но потом подняла глаза к лицу воина, и тот посмотрел на неё. Язык завяз, отяжелев. Невозможно было орать и возмущаться, когда на тебя смотрят эти глаза. Уже еле выговаривая, Заринэ произнесла одними губами: — Я не выживу без тебя… — Лео отвел взор к товарищам и мотнул головой, прося отпустить девушку. Бродяга, посомневавшись, исполнил просьбу. Персиянка рухнула, как намагниченная, к ступням человека-тигра, и положила лоб на его сапоги, словно пришло время намаза. Лео с мольбой обозрел друзей, простор, монахов, не в силах и дальше смотреть на эту отдавшуюся в его полную власть девчонку, привязавшуюся к нему непонятно в связи с чем. Разве сделал он для неё что-то хорошее? Он изнасиловал её. Почему ей не противно от него? Почему она не возненавидит его? В голове Лео стрельнула какая-то картинка, которую он не успел разглядеть и разобрать. Какая-то незнакомая улица, где кто-то стоит и плачет. Кто-то оставленный, хотя нельзя было оставлять, нельзя… Лео потряс головой, отбиваясь от непонятного видения, и перед ним опять предстала согбенная Заринэ, распростёртая на земле. Нельзя оставлять. Это приносит боль, это нельзя исправить.
— Что будем делать? — спросил Хоакин, прекратив разделенные раздумья и выводя их на объединенное обсуждение. Отягощено вздохнув, Лео присел, чтобы поднять Заринэ.
Самым трудным и непреодолимым в их вечных скитаниях был переход через Тибет. Высочайшая гора мира в один из дней завиднелась далеко-далеко на горизонте, находящаяся на границе Непала и Китая, но туда они не приблизились, и пошли долгим обходным путём. Скалистые хребты и белые пики вершин окружили, а квартету только и оставалось, что стараться не забираться слишком высоко, находя наименее сложные тропы. Их Лео, Хоакин и Хонбин уже знали, как свои пять пальцев. Но умение ориентироваться не спасало от опасности. Головорезы, опаснейшие преступники и беглые из своих группировок гангстеры часто уходили именно сюда, организовывая разбойничьи шайки, промышляя браконьерством и откровенным грабежом. На вторые сутки восхождения в горы они столкнулись с одной из таких банд, по счастью представлявшей собой всего шесть человек. Они алчно и погано заглядывались на Заринэ, замотанную с головы до ног, но всё равно очевидно, что женщину. Однако им были понаслышке знакомы трое всадников в черном, которые раз-два в год проходили этим маршрутом, и они не решились ничего предпринять. «Золотые» поняли, что это малое из испытаний, которое может выпасть на их долю. Не раз они вступали в схватку посреди ущелий, обледеневших выступов и на берегах горных озер, перестреливались, прячась за валунами, налетали по ночам на лагери преступников, укромно ютящихся в вышине и мнимой недоступности. Их троих никто и никогда внезапно здесь не выслеживал, но раньше с ними никогда не бывало дополнительного груза.
Лео был уверен, что Заринэ придётся тяжко, и физически она истощится ещё до середины пути, но девушка оказалась выносливой, и карабкалась не хуже молодых людей, переносила холод, хотя выросла в жаркой стране, довольствовалась небольшими порциями еды, пила талую воду, быстро обучалась быть бесшумной. Но с наступлением ночи Лео было невыносимо смотреть, как она дрожит в морозных ветрах Тибета, и снимая с себя плащ, он разжигал костёр, загораживая его от возможных караульных, стелил девушке поближе к огню и укрывал своими запасными вещами, когда она засыпала, потому что до этого Заринэ не позволяла ничего давать себе, беспокоясь о Лео и желая, чтобы он согревался тоже, оставляя покрывала для собственной постели.
На пятый день они забрались на одну из самых верхних точек, которую должны были преодолеть. Не успев спуститься посветлу, воины обустраивались на ночевку, где пришлось. Укутав лошадей, Лео привычно хотел собрать что-нибудь для розжига костра. Хонбин остановил его.
— Нет. — Встав у резкого ската вниз, замотанный до самых глаз в шарф, он посмотрел на неразличимый черный горизонт. — Здесь слишком отличный обзор, но и нас станет видно, как маяк на берегу. Сегодня придётся обойтись. — Лео с жалостью и безысходностью посмотрел на Заринэ, скукожившуюся у лошади, чью гриву гладила покрасневшей замерзшей рукой. Перчатка, данная ей, на одной руке совсем прорвалась и истрепалась, затершаяся о камни при лазании по отвесам и откосам. Для большей безопасности они днём делились, и Эн с животными шел большим, более пологим кругом, а остальные прорывались напрямик, чтобы не привлекать внимание количеством.
Теплая рука легла на её озябшие пальцы, и Заринэ слабо вздрогнула. Поднеся их к своим губам, Лео выдохнул на них горячее дыхание. Как уже стало им привычно, они ничего не говорили. Подержав взгляды друг на друге, они вновь разошлись. Девушка постелила покрывало и стала ложиться, догадавшись, что сегодня огня не будет. Но ей это было и не столь важно. Все эти дни и ночи Лео был рядом, спал неподалеку, шёл позади неё, подстраховывая, или забегал вперед, чтобы подтянуть её. Заринэ не ощущала страха и нагрузки, ей казалось, что настолько счастливой она ещё не бывала. Теперь-то она точно знала, что пока их путь не кончится, они не расстанутся, куда бы они ни шли, и она бы хотела идти куда-то всю жизнь. И горы пока обещали это. Конца им не было видно, каждое утро расстилались очередные преграды и препятствия, и они преодолевали их вместе.
ebooksa