Она опустила клистирный наконечник в миску с кровью и, потянув за поршень, наполнила шприц.
Дюрер встал в медную лохань для омовений, взял у Магды шприц и, глядя в зеркало, принялся аккуратно напрыскивать кровь себе на лоб. Кровь прилипала к местам, смазанным желтком.
Точно так же Дюрер обработал черту под ребрами, запястья и стопы, а потом внимательно оглядел себя в зеркале. Зрелище было жутковатым: пять кровавых пятен точь-в-точь напоминали пять ран Христа.
– Распылитель! – скомандовал Дюрер.
Устройство напоминало приспособление для разбрызгивания духов. Из второй миски Магда влила в сосуд отжатый пот ландскнехтов, смешанный с небольшим количеством крови.
– Начинай, – велел Дюрер и закрыл глаза.
Магда опрыскала его с головы до ног, сплошь покрыв тело маслянистым красноватым налетом.
Дюрер открыл глаза и снова оглядел себя в зеркале.
– Побольше на лицо. И на бороду, – приказал он.
Затем, удовлетворенный результатами опрыскивания, он указал на большой стол. Магда положила на ладонь две монеты.
– Сестерции, – пояснил Дюрер. – Иосиф Аримафейский был добрым малым, но ауреи и солиды были бы чрезмерным расточительством.
– Где ты их раздобыл? – удивился Дисмас.
– В Базеле. Хватит болтать. Лучше помоги Магде.
Он переступил через борт лохани, подошел к столу, улегся на расстеленное полотно и, положив монеты себе на глаза, скрестил руки в паху.
– Накрывайте меня второй половиной холста. Только не натягивайте ткань, пусть сама осядет. Главное, чтобы холст покрыл меня всего, включая пальцы ног.
Дисмас с Магдой взялись за уголки холста, приподняли его и накрыли Дюрера. Льняное полотно прилипло к увлажненной коже.
– А дальше что? Ждать три дня, пока ты не восстанешь из мертвых? – спросил Дисмас.
– Дисмас! Не богохульствуй! – одернула его Магда.
Из-под савана послышался приглушенный голос Дюрера:
– Следите за кастрюлями. Вода должна непрерывно кипеть, чтобы комната наполнялась паром.