Мне жаль тебя, или Океан остывших желаний

22
18
20
22
24
26
28
30

— А там нас куда? В бордель? — поинтересовалась Мадлен.

— Ну, почему сразу в бордель… — на ходу бросил Михалыч, похоже, стараясь поскорее выбраться из трюма. — Вас ждет кое-что получше.

С этими словами он начал подниматься наверх.

— И что такое это получше? — не успокаивалась Мадлен.

— Много будешь знать, скоро состаришься! — бросил ей Витек, тоже направляясь к лестнице.

Гриня тем временем завязал целлофановый мешок с грязным тряпьем, который предстояло поднять наверх, и передал его Витьку.

Тот взял его и, пошатываясь, начал подниматься.

Гриня, окинув хозяйским взглядом каморку, захватил ведро и тоже полез наверх.

Когда они поднялись и захлопнули крышку люка, в трюме опять завис полумрак. Мигающая под потолком лампочка только усугубляла состояние тревоги и тоски.

Вдруг сверху послышался отборный мат. Девушки переглянулись. Ругался не кто-нибудь, а Михалыч.

— Неужели я ключ там посеял?! — наконец выговорил он раздраженно и добавил: — Слазьте кто-нибудь, поищите. А я пойду помоюсь. А то эта вонь стоит перед носом. А еще говорят, что женщины чистоплотнее мужчин…

— Женщины — самые грязные животные! — заключил, с трудом ворочая языком, Витек. — Именно потому они так много моются и душатся…

— Ладно, философ, — оборвал его Гриня, — я тоже пойду, надо же ведро вылить. А ты спустись, поищи там ключ, подними лестницу, запри люк и приходи спать.

— Ладно, не волнуйся, все будет сделано! — заверил его Витек. Открыв люк, он начал было спускаться, но передумал и тихо спросил:

— Эй вы, там, девахи, дрыхните уже?!

Мадлен сделала Лизе знак молчать.

— Дрыхнут… — сам себе сказал Витек и добавил: — Ну, и хрен с ним с ключом! Да и с лестницей тоже. Оставлю так. Куда они с корабля денутся!

Когда крышка лаза захлопнулась, Мадлен вздохнула с облегчением и тихо спросила:

— Ну, поняла, зачем мне ключ был нужен? Теперь полный ажур! Немного подождем и наверх выберемся. Обстановку разведаем, а там, может, так все повернется, что и сбежим.

— Куда отсюда сбежишь! — покачала головой Лиза. — Мы же на корабле. И потом, женщину эту здесь ведь не оставишь…