— Поощрять его я не собирался, а с наказанием куда спешить? Скажи, Сергей, что нам с тобой важнее — наказание ради наказания или помощь солдату, чтобы вышел на правильную дорогу? Конечно, можно и наказать. Но только в крайнем случае. Пока нам с тобой важно знать, как сегодня поведет себя Киселев на боевом расчете…
Боевой расчет всегда заканчивается вопросом к солдатам: «Все ясно?» И сегодня Зимин закончил этим вопросом, услышав в ответ обычное: «Ясно, товарищ майор!» Солдаты, стоявшие «вольно», разгоняли под ремнем складки на гимнастерках, сейчас последует: «Смирно!», а потом: «Разойдись!» Но тут во второй шеренге поднялась рука.
— Что у вас, ефрейтор Киселев?
— Разрешите сказать, товарищ майор?
— Выйдите из строя!
Кое-кто в строю поморщился: чего еще вздумал тянуть время этот зазнайка!..
Но Киселев сейчас никак не походил на зазнайку. Он шумно вздохнул, и вид у него был такой, будто собирается человек нырнуть в ледяную воду.
— Я прошу извинить за вчерашнее безобразие в столовой. Я, это, ребята…
— Здесь нет ребят, здесь солдаты! — строго перебил его Зимин.
— Ну, солдаты… — покладисто согласился Киселев. — Честное слово, ребята, у меня не было злого умысла. Я не хотел оскорблять Борисова. Это получилось нечаянно. Я прошу извинить меня за безобразную выходку. Больше этого не повторится, ребята…
— Что думает комсомол?
Вопрос начальника заставы относился к Пете Жукову, секретарю комсомольской организации.
— Я бы извинил, — отозвался Петя Жуков. — По молодости всякое бывает.
— А вы что скажете? — Зимин посмотрел на Борисова. — Выйдите из строя.
Борисов вышел не спеша, холодновато посмотрел на Киселева:
— Я подумаю, товарищ майор.
— Сколько собираешься думать? Человек признается перед всеми честно, открыто. Это ведь что-то значит, решиться на такое — надо характер иметь, еще и совесть в придачу.
Борисов, однако, продолжал свое. Обычно немногословный, он тут целую речь закатил:
— Как же не подумать, товарищ майор? Киселев — ленинградец, он этим сразу, как пришел, похвастался перед нами. Разве этим хвастаются? Я сколько раз от своего отца слышал: ленинградцы — культурный, приветливый народ. Батька знает, он воевал под Ленинградом. А Киселев? Какой он культурный и приветливый? Занозистый он и зазнайка, свысока на всех поглядывает… Не за эти коровьи сиськи я на него в обиде. У меня никак не укладывается в голове: как это можно хвастаться, что ленинградец, — и тут же заноситься? Родиться в знаменитом городе — это ведь еще не личная заслуга. Скажем, я родился в другом месте, к примеру в деревне, — так что, я уже от рождения какой-то второсортный человек?.. У нас на заставе он один ленинградец. Может, он лучше нас, деревенских, границу охраняет? Никто этого не скажет про Киселева… Нет, я извиняюсь, товарищ майор, но я еще подумаю. Повременю немножко с извинением, посмотрю, как он дальше поведет себя…
Никак не ожидал Зимин, что Борисов воспротивится так решительно. И все-таки не стал настаивать на своем, тут же прикинул: может, это и к лучшему. Пусть Киселев и в самом деле задумается. Но не сорвется ли, хватит ли у него характера и выдержки?
ebooksa