О том, как это происходило, я и хочу рассказать.
В кабинете полномочного представителя ОГПУ по Ленинградскому военному округу Мессинга собрались его заместитель Салынь, добродушный, немногословный человек; темпераментный, горячий до резкости начальник отдела полпредства Шаров и я, начальник кордона на советско-финляндской границе, отозванный с краткосрочных курсов.
— На тебя, Иван, мы возлагаем большие надежды, — после обсуждения предстоящей операции сказал мне Мессинг. — Самое трудное для тебя — это на время стать другим человеком. Свою роль ты должен сыграть лучше любого актера. Если артист сфальшивит, самое худшее — его освистают, твоя ошибка может стоить жизни тебе и товарищам.
Ты — начальник кордона. И в глазах своих подчиненных, пограничников, должен оставаться им. Не дай бог, если они уличат тебя в двойной игре! Если провалишься, в лучшем случае мы уберем тебя с границы, может быть, даже на время изолируем. Но это в лучшем случае. Может быть и другое — узнав об «измене», пограничники могут пристрелить.
Внимательно слушал я эти суровые слова. Да, предлагаемая роль была очень трудной. Кто знает, сколько придется носить личину двуликого Януса? Одно дело участвовать в подавлении кронштадтского мятежа, мчаться в лыжном отряде Тойво Антикайнена, преследуя белофиннов. Там — просто. Враг известен, а рядом локоть товарища. А здесь? Даже друг может послать в тебя пулю…
— Что такое «возвращенцы», — продолжал наставлять Мессинг, — тебе известно. Постарайся зарекомендовать себя таким же. Это будет твой первый козырь. Убеди финских контрразведчиков в желании вернуться в родные места, проси их разрешить бежать в Финляндию. Откажут наверняка. Такие, как ты, им нужны здесь, на границе. Но лучшим пропуском, лучшей аттестацией для твоих будущих «друзей» будет связь с контрабандистами. Но, устанавливая с ними контакт, не мельчись. Ищи только тех, кто, на твой взгляд, контрабандой прикрывает свое истинное занятие — шпионаж…
До глубокой ночи затянулся разговор. Установили, кто будет знать о моем задании. Договорились о номере телефона, по которому я, будущий комендант «окна», буду сообщать Мессингу о движении нужных людей через границу и получать указания. Определили круг лиц, в обязанности которых вменялось создать условия для работы коменданта и оберегать вместе со мной «окно в Европу».
Получив наставления Мессинга и его заместителей, я прибыл на кордон.
Государственная граница. Ее линия ясно видна только на картах. На месте все значительно сложнее. Она извивается по буеракам, пробирается сквозь непроходимый лес, рассекает на части реки и озера, взбирается по горным кручам.
Стремительны и быстры холодные воды реки Сестры. Она — граница. Ее водная гладь — отличная дорога для лесосплава. Стоял конец апреля. По реке пошел лес.
По действовавшему соглашению финские сплавщики имели право переходить на советскую территорию, если бревна, оторвавшись от плотов, выбрасывались на наш берег.
В первый же день по прибытии на границу я медленно шел вдоль берега реки. Глаза зорко всматривались в плотогонов, настороженный слух вбирал доносившиеся с реки разговоры. Как уроженец Финляндии, я отлично знал финский язык. Вдруг послышался хруст сухого валежника. И я тут же заметил человека, уходящего в сторону от границы.
— Стой! — резко крикнул я, догнав нарушителя.
— Финн я, — ответил тот. — Плотогон.
— Вижу, что плотогон. Но почему так далеко от берега ищешь свои бревна?
— Начальник, не задерживай меня, пожалуйста, — просительно проговорил нарушитель. — Я рабочий, а власть в вашей стране — рабочая. Отпусти с богом!
На глазу у задержанного заметно выделялось бельмо. «Косой!» — вспомнилось вдруг. Эта кличка говорила о многом. «Ты такой же плотогон, как я — турецкий падишах! — рассудил я. — Контрабандист ты и отчаянный до дерзости проводник финских агентов. Ты-то мне и нужен».
— Хорошо, — подумав немного, тихо сказал я, — как человек человека — я тебя понял. Но пойми и ты меня! Я — финн. А к нам здесь относятся настороженно. Тяжело мне здесь. Учился в академии, выгнали. За что, неизвестно. Сегодня я начальник кордона, а кем буду завтра? Уволят, чувствует мое сердце, уволят! Куда податься? Нет ни денег, ни специальности…
Косой, услышав про деньги, встрепенулся, и его здоровый глаз блеснул радостным огнем.
«Попался! — обрадовался я. — Клюнул на самую простую приманку!»
ebooksa