Коса нашла на камень. Я был упрям, как финн, а эта тридцатилетняя женщина, производившая при первых встречах благоприятное впечатление, при дальнейшем знакомстве отталкивала своим чванством и спесью. Сколько высокомерия было в этой претендентке на высокую миссию — спасти Россию от большевиков!
Для нее я был просто холоп, которому достаточно окрика: «Иди вперед!», «Остановись!..» Трудно было сопровождать эту даму в ее «экскурсиях» в нашу страну.
Сколько нужно было иметь терпения, чтобы не нагрубить! Приходилось держать себя в крепкой узде. И я нашел отличное средство — упрямство и медлительность.
Я не знал тогда, что Шульц-Стесинская проверяла надежность «окна». И то, как я вел себя с нею, позволило белобандитке уверовать в благонадежность коменданта.
Как-то Мессинг сказал:
— А здорово ты, Иван, зарекомендовал себя «своим человеком»! Знаешь, какую оценку тебе дала мадам Стесинская? «Хоть и очень упрямый, но осторожный!»
Чтобы укрепить за рубежом мою репутацию, руководство ОГПУ решило выпустить из тюрьмы и переправить через меня за границу одного родственника Врангеля. Этот умственно слабый человек для нас не представлял никакой ценности.
Но в Париже и он замолвил слово за коменданта «окна»: «Хорошо меня переправил через границу!»
Шел второй год моей работы комендантом «окна в Европу». Было трудно, очень трудно! И кто знает, может быть, было бы еще трудней, если бы мои действия ие направляли такие опытные советские контрразведчики, как Мессинг, Старов, Артузов… Если бы не служили щитом мои товарищи — пограничники Паэгле, Кольцов, Орлов. Это они отводили угрозу разоблачения со стороны своих же товарищей.
После инспекционной проверки «окна» Шульц-Стесинской английская «Интеллидженс сервис» окончательно уверовала в безопасность перехода через границу сквозь «окно».
В начале сентября меня вызвали на Гороховую, 2. Среди известных мне чекистов, под чьим руководством я работал эти долгие месяцы, присутствовал представитель ОГПУ Пилляр.
Разве мог представить себе тот, кого здесь так нетерпеливо ждали, что ему готовится такой прием! Что о его безопасности пекутся самые опытные чекисты!
— С головы «гостя», которого мы ждем, — сказал Мессинг, — ни один волос не должен упасть! Он нужен нам только живой. И это целиком возлагается на тебя, Иван.
Выбрали время и место, где «гость» с наступлением темноты перейдет границу: участок против селения Старый Алакуль. Там на финской стороне находились развалины бывшей таможни. До станции Парголово «гостя» решили довезти на двухколесной финской повозке, называемой у них «душегубка». Ее подадут к самой реке.
— Но почему Парголово? — спросил Пилляр. — Она же значительно дальше от границы, чем Песчановка.
— Дело в том, — ответил Мессинг, — что станцией Песчановка Петров пользовался всего несколько раз. Она хоть и ближе, но зато там можно встретить пограничный дозор, бойцов с Александровской заставы. Кроме того, на этой станции ни разу не была Шульц-Стесинская.
— Все ясно, — согласился с доводами Пилляр. — У меня, товарищи, сложилось убеждение, что все меры, принятые вами по доставке в сохранности нашего «гостя», продуманы хорошо. Остается только пожелать, чтобы не помешала никакая случайность. Я передам обо всем руководству ОГПУ. Думаю, что ваш план будет одобрен. А уж Москва устроит достойную встречу…
В приподнятом настроении, с мыслями о том, что наконец-то закончится двойная игра, я возвращался на границу. Я не обижался, что от меня скрыли фамилию того, кого я обязан был принять из-за кордона. Значит, так надо. Видимо, в этом случае мне лучше знать поменьше о подопечном.
Возвращаясь на пост, я много думал о предстоящей операции. Мне хотелось как можно лучше выполнить последнее и самое ответственное задание.
Слез в Парголове. До заставы решил пройти пешком: раз по этому пути придется вести «гостя», дорога должна быть изучена во всех деталях.
ebooksa