— Нет, касатик, ничего подобного я не слышала…
— Анастасия Ивановна, — задал я ей новый вопрос, — может быть, вам кто-нибудь, ну скажем, высказывал какое беспокойство за мужа, сына, отца? Ведь те, кто приходит к вам узнать свою судьбу, раскрывают душу…
— А чего же, — оживилась она, — я ведь должна знать, зачем ко мне приходят они, — иначе и карты ничего не скажут.
Анастасия Ивановна начала перечислять мне все, что ей удалось услышать от своих клиентов за последние дни, но в этих рассказах для меня по-прежнему не было ничего интересного. Я уже стал подумывать, что же делать дальше, куда пойти теперь, с кем еще побеседовать. А Анастасия Ивановна рассказывала мне тем временем про свою соседку, которая дохаживала последние дни беременности. Муж у нее служил красноармейцем в ставропольском полку. Фамилия его Прохоров, а ее зовут Авдотьей.
— Так вот эта соседка прибежала сегодня ко мне чуть свет, вся в слезах, — продолжала Анастасия Ивановна, — погадай, говорит, на мужа. Он сказал перед уходом, что но придет сегодня ночевать, что он будет кого-то арестовывать.
— Арестовывать? — переспросил я, будто очнувшись.
И вдруг отчетливо увидел кресты на своем заборе. Нет ли здесь какой связи? Кого это будет солдат арестовывать сегодня, и без нас? Уж не причастен ли к заговору полк? Я знал, что командир полка Павлов — бывший полковник царской армии, перешедший на сторону Советской власти в начале гражданской войны. В полку было еще много и других бывших царских офицеров. И хотя мы верили Павлову, верили другим офицерам, в мою душу вкралось сомнение.
Неужели мне удалось напасть на след заговора?
Нужно было немедленно действовать. Я попросил старушку сходить в полк и вызвать Прохорова, сказав ему, что жена рожает.
По недоверчивому, даже несколько осуждающему взгляду старушки я понял, что ей подобная просьба пришлась не по душе.
— Анастасия Ивановна, я ведь не ради игры хочу с ним встретиться… — Я осторожно коснулся ее худенького плеча. — Ради всего святого на земле, ради революции нашей сходите — мне нужно его видеть.
Старушка молча поднялась, прошла в сени, надела ватник и, задержавшись в дверях, сказала: «Я сейчас» — и вышла.
Я тоже вышел на улицу и остановился у изгороди.
Минут через двадцать где-то в конце улицы послышался топот. Я присмотрелся и вскоре увидел фигуру в солдатской шинели. Я шагнул ей навстречу, загородил дорогу. Солдат остановился.
— Вы будете Николай Прохоров? — спросил я.
— А в чем дело-то? — тяжело дыша, спросил солдат. — Я…
Мы прошли в дом Анастасии Ивановны. Чтобы рассеять у солдата всякие опасения, я показал ему свои документы. Он прочитал их и вскинул на меня вопросительный взгляд:
— Вы хоть расскажите мне, в чем дело-то.
— Хорошо, — сказал я, — слушайте мой вопрос. Сегодня ваш полк наметил произвести аресты в городе. Не могли бы вы мне рассказать об этом более подробно? Кого будут арестовывать и когда?
— Известно дело, контру будем арестовывать, и сегодня ночью, в 12 часов.
ebooksa