Особое задание,

— Не мешало бы вам повидаться со «старым знакомым», — усмехнулся Балицкий.

Зайдя в комнату, Черненко сразу узнал Тютюника. Он сидел, опустив голову.

— Не узнаете? — спросил Черненко.

— Нет, — произнес Тютюник, не спуская глаз с Черненко.

— Помните, осенью 1921 года вы принимали меня в своем кабинете на Подзамче во Львове.

Тютюник порывисто встал.

— Вы чекист?

— Да.

— И были у меня во Львове?

— В качестве представителя атамана Новицкого.

— Нет, — повторил Тютюник, — не помню.

— А у меня память лучше. Помню, как вы интересовались настроениями селян, рабочих, интеллигенции. А потом вы спросили: «А как работает ЧК на Украине?» Я ответил, и вы сказали: «Здорово работает!» Теперь, пане генерале, сами убедились в этом.

Тютюнику ничего не оставалось, как только подтвердить:

— Да, теперь я в этом убедился на собственном опыте.

Центральный Исполнительный Комитет Украины, приняв во внимание раскаяние Тютюника, помиловал его, а затем и амнистировал. В первое время бывший начальник петлюровского «штаба генерального» вел себя лояльно, помогал органам безопасности Украины вылавливать петлюровских шпионов и диверсантов. Но с развертыванием в стране сплошной коллективизации сельского хозяйства и ликвидации кулака как класса Тютюник изменил свое отношение к Советской власти. Он приступил к активной нелегальной деятельности по сколачиванию антисоветского националистического подполья. Но благодаря бдительности советских людей вскоре был разоблачен чекистами и понес заслуженную кару.

Д. Смирнов

ГОРЯЧЕЕ СЕРДЦЕ ЧЕКИСТА

Жизнь ставила перед чекистами новые, все более труднее и ответственные задачи, требовавшие государственного подхода к их решению.

Одной из таких важных проблем была борьба с детской беспризорностью — тягчайшим последствием империалистической и гражданской войн, послевоенной разрухи.

В стране насчитывалось не менее четырех миллионов детей сирот, не только потерявших родителей, но и оставшихся без крова, одежды и пищи, без всякого присмотра. Число обездоленных детей продолжало расти. Их родители умирали во время эпидемии тифа, голода в Поволжье. Оборванные, грязные, истощенные и больные беспризорники скитались по городам и селам, ютились в подъездах, в подвалах и на чердаках домов, под мостами. Попрошайничеством и воровством добывали они случайную пищу, занимались азартными играми, дрались.