– Можешь закатать губу. Это всё, что мне известно. Меня мало волнуют легенды, если они не сулят наживы. Я же в прошлом пират, помнишь? – предчувствуя обвинение в меркантильности, ассасин быстро добавил: – Но, если бы не шкурный интерес, ты бы до сих пор лежала в тех развалинах.
– С этим сложно поспорить, – со вздохом признала его правоту Лайла.
– Или того хуже, – вдруг уцепился за промелькнувшую мысль убийца. – Могла стать любовницей Леонардо. Не зря же он тебе кольцо на палец напялил, – ему очень хотелось оценить выражение лица вампирши, но, ощущая на губах предательскую ухмылку, Рэксволд решил не поворачиваться.
– Ты сейчас серьёзно? – после недолгой паузы осторожно осведомилась Лайла, уже начавшая опасаться за благоразумие ассасина.
– А почему нет? – умело скрыв издёвку за непониманием, он для правдоподобности пожал плечами. – Красивый. Статный. С прекрасными манерами…
– Рэксволд, ты меня, конечно, прости, но это самая большая глупость, что я от тебя когда-либо слышала, – в голос вампирши закралось возмущение. – Уму непостижимо: я и потерявший рассудок некромант. Этот высокомерный… – Лайле так и не удалось подобрать культурного слова, а те, что она слышала от матросов, ей не позволяло произнести воспитание. – Как тебе такое вообще пришло в голову?
– Через флягу, – ответил за убийцу Джон, уже успевший оценить тянущийся по подземелью ромовый шлейф.
– Прихлёбывай водичку и не завидуй, – Рэксволд снова пригубил напиток, чувствуя, как терпкая горечь на языке сменяется пряным послевкусием.
Повесив флягу на пояс, он свернул в новый проход с сырыми блестящими стенами и обилием прозрачных луж, которые разбавили гулкий стук копыт звучными плесками. Из глубоких потолочных трещин звонко капала вода – то ли отголоски дождя умудрились достигнуть шахты, то ли это плакало незримое подземное озеро, заключённое в вечный каменный плен над их головами.
Дорога постоянно петляла. Джон перестал считать повороты после шестой развилки. Его удивляло, как Рэксволд ориентировался в однообразии тёмных тоннелей без намёка на карту, будто он провёл в них всё своё детство. Однако незавидная судьба кареглазого мальчишки была далека от игр в прятки и не имела ничего общего с горным королевством. Помня об этом, следопыту оставалось лишь догадываться, сколько десятков раз ассасин сокращал маршрут через заброшенную шахту.
Очередной поворот явил всадникам тесный проход с низким потолком, вынудившим их покинуть удобные сёдла и, взяв лошадей под уздцы, шлёпать по мелким лужам. В конце длинного коридора стены неожиданно расползлись в стороны, нырнув в бескрайнюю мглу, что чёрной завесой сковывала взгляды, словно они вышли на поверхность глубокой ночью. Лайла позволила вампирическому зрению обрисовать контуры окружения: в глазах зарябили округлые клыки сталагмитов и сталактитов, бессчётные скопления которых делали карстовую пещеру похожей на зубастую пасть огромного чудища.
– И что тут у нас? – Рэксволд швырнул в темноту поднятый с земли камень. Слушая череду отрывистых стуков, всецело подхваченных многоликим эхо, он довольно покивал головой: – Не затоплено. Ну и отлично. Кстати… А как поживает мой старый приятель? – убийца загадочно улыбнулся и, увлекая за собой коня, скрылся за колонной сталагмитов.
Последовав за ним, остальные застали ассасина у ветхого, пожелтевшего скелета, голова которого покоилась под большим валуном, весившим не меньше двухсот килограммов. Истлевшие пальцы левой руки мертвеца касались длинной рыжей дуги. Джону потребовалось несколько секунд, чтобы распознать в ней изъеденный ржавчиной обух кирки, а потом и вовсе признать, что не все россказни Рэксволда были выдумкой.
– Эх, время никого не щадит, – с наигранной тоской сказал ассасин. – Когда я впервые его увидел, на нём ещё были клочья кожи.
– Будь добр, избавь меня от подробностей, – Лайла, напрочь задушившая вампирическое обоняние, чтобы ненароком не учуять ничего лишнего, еле сдерживала приступ отвращения.
– А приятель-то твой, похоже, насильник… – Эрминия присела на корточки рядом со скелетом.
Рэксволд озадаченно взглянул на тазобедренные кости, будто они могли пролить свет на умозаключение воительницы. Не заметив никакой очевидной связи, он перевёл вопросительный взор на северянку:
– С чего ты взяла?
Эрминия указала на развороченные кости иссохшей ладони:
– Есть на севере такая традиция: дырявить руки насильникам, нанизывать их на член, в который потом поперёк вбивается гвоздь, чтоб не освободились.
ebooksa