Год Венус

22
18
20
22
24
26
28
30

– Отправилась охотиться, – Инвер, казалось, не замечал ее тона. Он прошел по комнате, понюхал листочек, лежавший на столе, потешно поморщился (Венус едва удержалась от улыбки) и улегся на кровать.

– Я бы могла ее покормить.

– Она не любит человеческую еду, – откликнулся воин, закрывая глаза. – Как и человеческий образ.

– Она может лечь спать в зале, там удобный диван.

– Она ляжет на улице. Гера любит спать под открытым небом.

Венус переломила в руках какую-то пахучую веточку.

– А ты так хорошо знаешь, что Гера любит, а что не любит, – чуть ли не прошипела она.

Инвер резко встал с дивана, прошел по комнате и встал перед девушкой.

– Кажется, я начал понимать. Что ж, ты права, я знаю о ней почти все. Мы очень много времени проводим вместе. У нас с ней нет друг от друга секретов.

Каждая фраза болью отзывалась в сердце девушки. Она смотрела прямо в глаза воина, ожидая увидеть там злость или осуждение, но не увидела ни того, ни другого. Инвер оставался спокоен, как и всегда.

– Все потому, что мы с ней выросли вместе. Мы брат и сестра. А ты – моя невеста и несносная ревнивица. Не ожидал от тебя. Доброй ночи.

– Инвер, я… прости.

Венус стало невыносимо стыдно за свою сцену ревности, но волк будто не слышал ее. Он разделся и лег в постель. Венус уже не хотелось перебирать свои травы, но если бы она их так оставила, они погибли бы. Спустя час, девушка, наконец, смогла улечься рядом с воином, не смея его тронуть. Волк нарушил молчание.

– Мы уйдем завтра на рассвете. Можешь не провожать, лучше поспи. И если что, я не обижаюсь.

– Ага… – проскулила Венус.

Воин повернулся к девушке и, увидев ее заплаканное лицо, тяжело вздохнул. Шершавой ладонью он принялся оттирать ее щеки, при этом разговаривая как с несмышленым ребенком.

– Я понимаю, что тебе тяжело. Ты не знаешь меня. Я ничего тебе не говорю, не открываюсь. Но пока… так надо. Скоро я вернусь к тебе, во всем блеске и славе, и ты все про меня узнаешь. Но не сейчас. Сейчас просто верь мне. И знай, что я тебя…

Зверь замолчал.

– И я тебя, Инвер.

«Почему ему так сложно это сказать? Опять дело в семье? Надеюсь, когда-нибудь я это услышу».