Голос Камаля прервался.
– Я понимаю, – прошептал Раэн. – Понимаю, малыш.
– Правда? – Камаль уткнулся ему в плечо и заговорил едва разборчиво: – Раэн, я же никогда ничего такого не ждал. Фарис – он чистый, правильный… Да мне просто рядом с ним в трактире посидеть – и то за счастье было. Я же все понимаю! А Сейлем как будто удила закусил! Честное слово, я не за подарки согласился! Просто чтобы он отстал! А он… – Камаль всхлипнул и сказал пугающе ровно: – Он со мной побаловался, а на следующий день сказал парням, что я грязная дрянь. Что я сам упрашивал, чтобы он меня по-всякому… Что ему теперь противно даже видеть меня… Он… Он при Фарисе это все!
– И что Фарис? – бесстрастно уточнил Раэн.
– Фарис ему рожу разбил, – снова всхлипнул Камаль. – Тоже при всех, одним ударом. И сказал, что рот Сейлема грязнее, чем мой, что бы я им ни делал. И ушел… Раэн, если нужно, я все сделаю, слышишь? Все из Касима вытряхну, уговорю меня домой позвать… Он глупый и на удовольствия жадный, он согласится. Да я даже под Сейлема снова лягу, если надо будет, но… Ты только Фарису скажи, что я не сам этого хотел…
– Я скажу, – пообещал Раэн, крепко прижимая его к себе. – Обещаю.
Заодно ему очень многое хотелось сказать остальным людям долины, тоже чистым и правильным, но совсем иначе, не как Фарис ир-Джейхан. Тем порядочным людям, что так легко сбрасывали с себя грехи, перекладывая их на других. На миг Раэну даже показалось, что стоит вернуться в Харузу, прихватив с собой этих двоих, а Игру оставить ей самой, никак не вмешиваясь. Нисталь заслужил получить то, что с ним могло произойти. Но потом он вспомнил мальчишку, что провалился в ручей, семью самого Фариса, еще десятки и сотни людей, которые, возможно, заслуживали спасения… И признал перед самим собой, что никуда не уедет.
Камаль отстранился от него, бледно улыбнулся и попросил:
– Ты иди, ладно? А я прямо сегодня в трактир схожу. Сейлем там каждый вечер своих дружков поит.
– Прости, – уронил Раэн, чувствуя себя редкостной сволочью.
Если бы имелся другой путь… Но он не может вмешаться в Игру настолько, чтобы отловить Касима ир-Саттаха, вывернуть его разум наизнанку и потребовать эту проклятую во всех смыслах пряжку. Напрямую – просто не имеет права. Только через других игроков, среди которых теперь оказался и Камаль. В Игре каждый должен делать собственный выбор, занимая ту или иную сторону. А Хранителю позволено подталкивать фигуры, но не самому быть одной из них.
– Ради Фариса, – кивнул Камаль и снова едва заметно, однако очень зло улыбнулся. – И ради Сейлема – тоже.
Раэн взял его ладонь, прижал к губам, потом виновато потерся о нее щекой. И вышел, едва вспомнив, что на обратном пути тоже надо прикрыться мороком. Дома его ждал Фарис, а до новолуния оставалось чуть больше недели.
* * *
Место в караване, идущем через Салмину, нашлось довольно быстро. И как не найтись, если просьба об этом пришла из храма, жрецам которого в Аккаме никто не отказывает. Почтенный караван-даш огладил холеную бородку, задумчиво посмотрел на Халида и с должной учтивостью поинтересовался, чего желает уважаемый путник. Будет ли он ехать верхом среди остальных конных или нужно место в повозке? На последних словах он тонко улыбнулся, показывая, каким странным считает это предложение мужчине и воину, но мало ли…
Халид уже хотел ответить улыбкой и словами, что повозка не требуется, но тут его отвлекли. Прямо за стенами шатра кто-то заорал с халисунским выговором:
– Куда претесь, отродья плешивой кобылицы, покрытой шакалом? Вон туда мешки неси да клади под навес! Эй, ты, с рыжим верблюдом, не видишь разве, что стойло правее? Клянусь бесконечными песками Ур-Магали, никогда еще не собирал наш почтенный хозяин такое отребье, возомнившее себя караванщиками!
Сердце Халида пропустило один удар, а потом забилось чаще. В глазах тоже потемнело, но всего на один миг, никак не больше, так что лицо наверняка не дрогнуло, хотя где-то внутри разума Халида взвыла смертоносная песчаная буря.
– А охранники тебе не требуются, почтенный? – спросил Халид, не позволяя биению сердца отразиться в голосе.
– Охранники?