— Зачем он это сделал? — удивился Клычмурад, — разве пограничники мешали нам?..
— Так уж получилось… Уходить надо. Да поможет нам аллах. Вот и погода подходящая, — вздохнул отец.
— Но хозяйство, скот, семья! — воскликнул Клычмурад. — Как все это бросить, отец!
— Аллах захочет, вернемся… Или ты хочешь, чтобы меня и Бекмурада посадили в зиндан?
— Если бы с Дурды Муртом… Тогда и стадо можно было бы с с собой взять и верблюдов, — предложил Клычмурад.
— Я лучше его тропы знаю, — успокоил отец, — не попадемся. Потом с ним придете, заберете все, что нужно. Нельзя сейчас ждать. Каждую минуту могут придти… Я скоро вернусь, а вы собирайтесь, только без суеты. Самое необходимое берите. Никому ни слова. Потом сам скажу. И не вздумайте следить за мной. Один раз Бекмурад попробовал!
Отец ушел, и только теперь Клычмурад осознал полностью то, что сделал брат. Невольно задавал вопрос: а он смог бы так? И не находил ответа, даже когда Бекмурад рассказал, как все вышло. Ставил себя на его место, но ответ так и не приходил. Делалось страшно, стоило только представить кровь, хлеставшую из горла пограничника…
Это была одна из тех ночей, которые нередко бывают в горах в любое время года. Слабый свет только что народившегося месяца не мог пробиться сквозь плотные тучи и хотя бы на миг осветить землю. Ветер то налетал, закручивая пыль и песок в воронки, то стихал, и тогда отчетливо было слышно, как капают редкие, но крупные капли дождя. Глухо шумел кустарник, казалось, ветер словно шарит по ветвям и никак не может найти то, что ему нужно. Он злился и с новой силой набрасывался на кусты.
Алексей вместе с напарником — широкоскулым киргизом Уланом, завернувшись в плащи, притаились под кустом и внимательно вглядывались в чернильную темноту.
— Ай, совсем ничего не видно, — прошептал Улан, — будто у нас в закрытой юрте…
— Мы и ночью должны видеть как кошки… Понял? — шепотом ответил Алексей.
— Моя понял… Будем кошка! Нет, как кот…
— Помолчи, — оборвал Алексей, — слушай!..
Но как ни вслушивались в таинственные звуки неприветливой ночи старший наряда Алексей Кравцов и его напарник Улан Токомбаев — ничего подозрительного не могли обнаружить. Пограничники понимали, что лучшей ночи для нарушителей и быть не могло и напряженно ловили каждый шорох, прислушивались к каждой капле дождя. Все их внимание было обращено на сопредельную сторону — оттуда, вероятнее всего, мог придти враг. Но помнили, что он мог зайти с тыла. Ударить предательски и коварно. Полной уверенности, что за спиной только свои, — не было.
…Они шли гуськом. Впереди неслышно скользил в своих мягких чарыках отец. Следом, стараясь не отстать — Клычмурад, за ним Бекмурад. Старого Овеза радовала кромешная мгла. Мог бы и с закрытыми глазами идти — с детских лет все знакомо и привычно. Двоякое чувство испытывал глава семьи: хотелось быстрее оказаться за кордоном, и в то же время было чего-то жаль… Только и радости, что согревал сердце увесистый мешочек, надежно спрятанный за пазухой, но может ли он заменить все то, что оставлял он здесь? Была еще надежда вернуться в родные края вместе с Дурды Муртом.
Клычмурад едва различал спину отца. Вслушиваясь в ночные звуки, он механически переставлял ноги. Слишком много пришлось ему узнать за один день. События, словно лавина песка, рухнувшая с высокого бархана, навалились на него, подмяли под себя и ему казалось, что он задыхается.
Когда отец после продолжительной отлучки вернулся домой, Бекмурад был разочарован — ничего в его руках не было. Мелькнула мысль: «Может он и не ходил к тайнику»? Но вот отец, плотно прикрыв дверь, достал из-за пазухи мешочек и высыпал его содержимое на ковер, предварительно сдув с него пыль, — братья ахнули и глаза их засверкали от радости и жадности… Нет, отец не хранил бумажные деньги — что бумага? И времени подвластна, и любая крыса сожрать может! Другое дело золото и прозрачные, как вода в горном ручье, камушки… Бекмурад предложил разделить все на три части — безопаснее нести через границу, но отец не согласился… Сейчас, шагая за братом, Бекмурад видел наяву сияние золота, блеск камней, что лежали в мешочке на груди у отца. Они сияли так ярко, что Бекмураду казалось — это они помогали ему видеть в кромешной темноте…
Внезапно Улан дотронулся до плеча Алексея и осторожно надавил на него. Алексей напряг слух, но ничего не услышал, кроме редкого накрапывания дождя да порывов ветра. Вдруг ему показалось, что сквозь привычные звуки он различает что-то еще. Он еще не мог сказать — что именно, но всем своим напрягшим существам почувствовал что-то тревожное в звуках ночи. Каким-то шестым чувством понял, что кто-то крадется в сторону границы. И он не ошибся. Да, это были люди… Вот до обостренного слуха донесся хруст веточки под чьей-то ногой. Сомнений больше не оставалось: к границе приближались посторонние люди и шли они с родной стороны… Определив, что нарушители пройдут в стороне, Алексей тронул за рукав Улана и осторожно двинулся наперерез им. Он точно рассчитал, что их пути пересекутся у Кичик-Чешме. Алексей знал этот участок, где буйно растет горчак и ажи-буян, софора толстоплодная. Сколько раз проходил здесь, лежал в секретах, изучал на макете. Знал редкие кустарники багряника и барбариса, знал даже за какими валунами любят прятаться кеклики — горные куропатки.
Конечно, нарушители пойдут не по той ложбинке, где густо растут кусты — они не дураки, поймут, что именно там могут быть секреты… Нет, они поднимутся вверх и пойдут по отлогому склону выше. Он бы и сам так поступил, если бы решил перейти границу… Он принял решение и теперь все его действия были подчинены определенной цели…
Доношу, что на посту вверенной мне роты в Ак-Куме 9 ноября задержано 7 контрабандистов: чаю 5 пудов 33 фунта, 6 кусков холста, 2 халата, 2 шелковых платка, 3 шлытки, 1 шапка, 8 коз. Все указанное передано в особый пост № 2.
ebooksa