Волчья радуга. Бег на выживание

На следующий день в 10.00 Сэм сидел в холодном самолете на жесткой скамейке и мечтал поскорее оказаться в Лондоне.

Желая быстрее уехать из Англии, Сэм, не задерживаясь, выехал в Ливерпуль. Купив билет в каюту первого класса на океанский морской пассажирский лайнер, отправился в центр города. Отплытие через два дня, поэтому нужно убить время, в том числе, посмотреть район и дом, где он якобы жил когда-то с родителями.

За два дня неоднократно проверившись, Сэм пришел к выводу, что слежки нет. «Отчий дом» и район, в котором он находился, были обычными для рабочих кварталов, поэтому никаких впечатлений у него не вызвали.

Наконец закончилось пребывание в Англии, и теперь с палубы корабля была видна только гладь Атлантического океана. Впереди долгий путь и незнакомая страна, загадочное задание, большое наследство, путешествия и бриллианты. Еще бы Монику сюда, вообще было бы чудесно. По памяти вспомнил адрес подруги Моники, которая жила в Сан-Франциско и через которую смогут связаться друг с другом.

На верхней палубе было холодно, и величественный вид Атлантического океана не компенсировал физических страданий. На палубе кроме него никого из пассажиров не было, только в районе кормы по левому борту два матроса подтягивали брезентовое покрытие на спасательной шлюпке. Ветер стал заметно сильнее, волны стали круче, хотя корабль раскачать они не смогли. Подняв воротник пальто и натянув шляпу поглубже, Сэм решил пройти к противоположному борту и спуститься по трапу правого борта сразу к ресторану, чтобы пропустить пару рюмок коньяка и согреться чашечкой кофе. Получив денежный перевод, он теперь чувствовал себя почти миллионером и мог путешествовать первым классом и обедать в дорогом ресторане. С теми деньгами, которыми его обеспечил Отто перед отъездом, тоже можно было шиковать, сумма приличная, но все дело в том, что ее афишировать нельзя. Те деньги для других целей, вернее, для подстраховки на случай, если бы адвокат из Портленда не выслал тысячу долларов, ведь не наниматься же кочегаром на судно, чтобы доплыть до Америки. Теперь же он удачно играл роль внезапно разбогатевшего студента с очень большим академическим отпуском. Особо не светясь, он, тем не менее, позволял себе жить на широкую ногу. Ресторан, ужин, казино, которое работало на борту судна – все это было теперь обычным со времени отплытия из Ливерпуля. Вот и сейчас, он, взбодренный свежим воздухом, направился к трапу, ведущему на среднюю палубу. Как только он спустился в теплый уютный коридор, его внимание привлекла «безголовая» мужская фигура на трапе левого борта, по которому полчаса назад Сэм поднимался на верхнюю палубу. «Безголовой» фигура была по той причине, что, стоя на ступеньках трапа, мужчина, не поднимаясь полностью над верхней палубой, высунул над ней только бестолковку и явно за кем-то наблюдал.

Клаус уже было пошел к двери ресторана, как вдруг внутренне содрогнулся. На палубе кроме него больше никого не было, только матросы. «Наблюдение ведет явно не член экипажа, а пассажир судна. Матросы ему ни к чему, значит, наблюдает за мной. Вот так номер. Успокоился, думал – все, успешно удался нелегальный переход границы и убытие в США. Не тут-то было. Анализировать ситуацию и принимать решение буду потом, сейчас задача номер один – вычислить, кто за мной следит, запомнить его, один он ко мне приставлен, или у меня несколько «хвостов». Выяснить, в какой каюте проживает топтун. В том, что он следит за мной, еще нужно убедиться, ведь не исключено, что это простая случайность, и человек следит не за мной, а может, действительно, просто высунул голову, чтобы хватануть свежего воздуха. Хотя это странный способ получать порции морского воздуха. В таком случае, лучше голову высунуть из иллюминатора, особенно, если он близко к воде, заодно и умоешься. Спрятаться негде, как же мне увидеть лицо? Ведь так его сложно будет узнать, ведь на нем типичный костюм, типичные туфли, ничем не приметные кисти рук…»

Вот он, случай, незнакомец, не выдержав неизвестности, осторожно и медленно, ступенька за ступенькой стал подниматься выше по трапу. В тот момент, когда незнакомец, высунулся над палубой до пояса, Сэм увидел, что он, видимо, от нервного напряжения расстегнул пиджак и сунул правую руку к поясу брюк. Как бы проверив что-то, выдернул ее обратно.

«Ах, вот в чем дело, у тебя еще и револьвер за поясом! Ошибочка вышла, нервничать нельзя. Мимолетное движение, а мне уже ясно, что ты не простой пассажир. «Простые» так себя не ведут. Ага, молодец, выскочил на палубу в пиджачке в такую погоду, теперь ты точно на человека, который вышел подышать, не похож. В такую погоду ты одет, дружок, не по сезону. Явно подготовка хромает, ты же глупо и нелепо выглядишь на таком холоде и, как следствие, привлекаешь к себе внимание и подозрение, тем более, ты не член экипажа судна. Ну что ж, рискнем и посмотрим на тебя из твоей же точки».

Быстро пройдя к трапу левого борта и предварительно осмотревшись, нет ли кого в коридоре, Сэм стал медленно подниматься по трапу, готовый в любую секунду ускорить продвижение, чтобы не вызвать ни у кого подозрений. Ведь именно на этом «засветился» незнакомец, следивший за ним. Мягкие ковровые дорожки на трапах скрыли шум шагов, поэтому незнакомец меня и не заметил. Сэм понимал, что сейчас рискует, ведь если незнакомец заметит его, то поймет, что его слежка уже не тайна, и может принять соответствующие меры.

«Начиная с того, что передаст объект другому агенту, которого я могу и не вычислить в последующем, заканчивая просто физическим устранением. Все зависит от того, на кого он работает и какая ему поставлена задача. Не исключено, что он представитель властей, то есть полиции или еще что-то в этом роде, тогда возможен и арест.

Легче всего было сейчас развернуться и уйти к себе в каюту или в ресторан, но тогда мне не уснуть спокойно, буду весь на нервах. Неизвестность хуже всего в данной ситуации, тем более, что отступать некуда, вокруг сотни морских миль Атлантического океана. Ну да ладно, об этом потом. Сейчас нужно увидеть лицо незнакомца. Перед тем как высунуть голову на уровень палубы, я еще раз осмотрелся и осторожно выглянул. Мне повезло, незнакомец стоял возле шлюпки и о чем-то разговаривал с одним из матросов. Видимо, чтобы не привлечь внимания, интересовался ненужной ему шлюпкой. Я сделал такое заключение потому, что увидел, как матрос показал ему какой-то блок с веревкой, стал демонстрировать что-то. Видимо, разговорчивый попался, и незнакомец теперь жалел, что задал вопрос, так как было неудобно уйти, не дослушав объяснения матроса, но и мерзнуть не хотелось. Тем более, что он уже явно убедился, что меня на палубе нет, и у него сейчас роились в голове вопросы, где я, как ушел, не видел ли его и так далее. Ну ладно, мне этих секунд достаточно, больше рисковать не будем, а то еще оглянешься на трап и заметишь, что я наблюдаю за тобой. Я быстро спустился обратно и направился в ресторан. Хотя я видел только профиль незнакомца, тем более с приличного расстояния, но запомнил его лицо, обрамленное небольшой «профессорской» бородкой и усами. Этого достаточно. Сейчас за рюмкой коньяка и чашкой кофе все предварительно обдумаю и постараюсь вспомнить, видел ли я его раньше. Так, столик я выбрал удачно, официант принял заказ, я успел в коридоре между трапами немного отойти от холодного морского ветра, и мое лицо и руки нормального цвета. Ничто не свидетельствует о том, что я только что спустился с палубы, а вот ты, дружок, назовем тебя из-за бородки «профессором», сейчас наверняка прямо с палубы побежишь в ресторан. Зябко ежась и потирая руки, вертя головой, с раскрасневшимся от ветра лицом будешь искать меня. И опять засветишься, потому что даже швейцар на входе обратит внимание, что перед тем, как прийти в ресторан, ты в пиджачке бегал по верхней палубе. Ведь пальто ты ему не сдашь, потому что у тебя его сейчас нет. Это, конечно, в том случае, если ты не пойдешь греться в каюту, только вопрос, в какую каюту – к себе или к своему напарнику. Вот бы посмотреть, куда ты постучишься или какую каюту откроешь своим ключом. Ну да не все сразу, главное – я тебя засек, так что вычислить твою берлогу и твоего напарника, если он у тебя есть, дело ближайших часов или дней. Ну-ка вспомним, что по этому поводу говорил Ганс. Сейчас вот сделаю глоток коньяка и набросаю черновой предварительный план действий.

Итак, первый пункт и самый главный: вести себя так, как и раньше, в противном случае «профессор» заподозрит, что я его засек. Второе, не проколоться самому, следя за «профессором». Стараться качать информацию из того, что есть, а не бегать за ним. Тем более никого, в том числе из числа команды, не расспрашивать о нем, иначе можно просто нарваться на его сообщника, или тот, кого я спрошу, просто как «доброжелатель» сообщит «профессору», что им интересуется молодой человек из каюты № 16.

Третье – не форсировать события, но и не затягивать выяснение, кто и зачем за мной следит, и главное, на кого он работает (это по возможности). Знай я последнее наверняка, мне было бы легче сориентироваться и принять правильное решение.

Четвертое – продумать на всякий случай несколько вариантов быстрого, бесшумного и, главное, не вызывающего ни у кого подозрений исчезновения «профессора». Незачем ему жить, портя мне нервы.

И, наконец, пятое, продумать варианты моего исчезновения в порту Нью-Йорка или раньше. Для этого нужно узнать, будет ли корабль заходить в другие порты, например, в один из портов Канады, или все-таки идет прямиком в Нью-Йорк.

Мои размышления прервало появление «профессора» в сопровождении метрдотеля. Как я и предполагал, тот потирал руки, продолжал ежиться и демонстративно не смотрел в мою сторону, только обвел взглядом зал и все. Отлегла у профессора от сердца тревога – объект здесь, пьет кофе, дымит «кэмелом» и глазеет на молодых женщин, которые без сопровождения мужчин. «Объект» явно озабочен другим. Ну-ну, «безголовый профессор», паси меня, не понимая, что это я за тобой слежу с того момента, как ты засветился на трапе, не предусмотрев того, что я могу спуститься с другой стороны. Ну и конечно, мягкие ковровые дорожки сыграли с тобой злую шутку. Правда, ты об этом не догадываешься? Тем хуже для тебя.

За бортом океан начинает бушевать сильнее, темнеет, корабль уже не в состоянии не реагировать на бьющиеся о его борт волны. Началась качка, у всех пассажиров легкая тревога на лице. Команда судна не реагирует. Шторм для них – привычное дело. Должен признаться, что и у меня тревожно на душе, то ли оттого, что засек за собой слежку, то ли от реакции на шторм и сгущающиеся сумерки. Через час будет вообще темно, качка наверняка усилится и страх перед бездной океана и темнотой ночи поселится в душах пассажиров корабля. Многие вспомнят «Титаник», ушедший на дно приблизительно, на таком же маршруте – Европа – Америка в Северной части Атлантического океана.

«Профессор» потягивает горячий пунш, усевшись напротив меня немного в стороне. Вот повернул голову в сторону окна, тревожится, шторм и ему бросил в душу горсть страха. Не реагировать невозможно. Глянув в сторону окна, я тоже хотел увидеть бегущие горы волн, но увидел в стекле только зеркальное отражение зала и направленный уже в мою сторону взгляд «профессора». Не долгий, не изучающий, а просто короткий взгляд, но взгляд направленный именно на меня. Вот и достаточно. Две случайности по одному и тому же поводу не бывает. Если на трапе была случайность, и я ошибся, то вторая «случайность» превращает их в систему. Значит, за мной следят. Официант принес заказанный мною ужин. Вот и совмещу приятное занятие с полезным. Полезным в этом случае будет определение принадлежности субъекта. В данном случае меня не интересует его подлинное имя, а то, на кого он работает. К тому же я знал, что это лицо мне незнакомо, и раньше я его нигде не видел, хотя есть маленькое сомнение. Взгляд, глаза – вот оно, то, что нужно. Я видел эти глаза раньше, но где и когда – не мог вспомнить. Черт, все что-то напоминает, но оно неуловимо, как солнечный зайчик. Возраст у «профессора» приблизительно между 25-30, но борода и усы старят. А теперь стоп. Вот оно. Вспомнил слова мудрого Ганса, что лучше всего меняет лицо человека борода и усы, а если еще и изменить прическу, одежду, навесить очки на нос, то человек изменяется очень даже существенно.

Причем, как учил Ганс, если вы привыкли видеть мужчину, ну скажем, своего соседа, постоянно с бородой и усами, и он их сбреет, то тоже изменится для вас, и вы в этом случае сможете пройти мимо него на улице, даже не обратив внимания и не поздоровавшись. Но есть одно, что изменить нельзя – взгляд, глаза, они так же индивидуальны, как отпечатки пальцев. Да, их можно скрыть за темными очками, как и надеть на руки перчатки, но их изменить невозможно, разве что выколоть.

Ну, Ганс, молодчина, а я ведь, признаться, поначалу скучал, когда он мне преподавал физиогномику, искусство грима и прочие хитрости изменения внешности. Ну-ка, ну-ка, медленно «пьяным» взглядом ищущего приключений Казановы обведем зал, при этом ни на мгновенье не останавливаясь на «профессоре», только заранее мысленно уберем бороду и усы. Так, отлично, уже что-то прорисовалось, вроде как на фотобумаге, опущенной в проявитель в неярком свете красного фонаря. Чего-то не хватает. Ну, конечно, не хватает жабо. Так вот какой ты, «северный олень», стремящийся в Данию, а затем якобы дальше на Север. Проверим себя еще раз, на всякий случай, чтобы окончательно убедиться в правильности опознания клиента. Для этого демонстративно налью коньяк в рюмку и опрокину залпом, качнусь на стуле и, не закусывая, пойду нетвердой походкой в туалет. Пройти как раз нужно будет рядом со столиком «профессора», что даст возможность рассмотреть его поближе. Главное, не встретиться с ним взглядом, а смотреть перед собой, вроде не замечая его, как сквозь стекло.