Все. Есть. Вычислил. Это он, «гомосексуалист» с парома, вернее, он им прикинулся, неожиданно встретившись со мной взглядом. Ему просто ничего больше не оставалось. Быстро сообразил, что сделать, чтобы оправдать свой взгляд, только дружок, ошибка вышла. Ты наоборот привлек к себе внимание. Это я сделал вид, что не видел твоего томного взгляда. Сделал вид – еще не значит, что не заметил. Нужно отдать тебе должное. Если бы не твой прокол на трапе, я бы тебя не просчитал. Грим действительно отличный.
Вернувшись за столик, обратил внимание, что «профессор» по-прежнему один. Глупо бы было предположить, что если он работает с кем-то в компании, то они соберутся у меня на глазах для того, чтобы подвести итоги слежки за день и для постановки задач на следующий день.
Ладно, музыка и посетители мешают сосредоточиться. Сделаю вид, что иду отсыпаться, тем более шторм усиливается, качка стала сильнее. Зал почти пуст. Лучший способ перенести качку – уснуть пьяным в своей каюте, предварительно натянув страховочные ремни.
Итак, пьяным жестом подозвать официанта. Расчет и щедрые чаевые. С собой из бара взять бутылку виски и, держась за стенки, к своей каюте.
Все, я у себя. Дверь закрыта изнутри. Теперь осмотреться, бывал ли кто в моей каюте без меня. Документы и деньги при мне. В каюте, кроме одежды и туалетных принадлежностей, у меня ничего нет, что бы интересовало тех, кто за мной следит. Обычный чемодан с вещами, любимыми книгами Фенимора Купера и прочими атрибутами пассажира. Важен сам факт. Это может подсказать, кто и почему за мной следит. Правда, под обивкой чемодана спрятаны таблицы расписания радиосеансов и специальный трафарет для расшифровывания телеграмм, но их, во-первых, не видно и, во-вторых, если не знать, как их извлекать, то при снятии обивки они превратятся в бумажную пыль.
На двери «контролек» я не ставил – это «азиатский примитив». Тот, кто хочет тайно войти в помещение, тем более, если он из спецслужб, в первую очередь обследует дверь на предмет различного рода «контролек» в виде приклеенных волосков, рисовых полосок и тому подобное. Все сюрпризы внутри, мои любезные. Уходя, я их оставил три. Первый на месте, второй нарушен: правый угол одеяла был загнут на три пальца, а здесь теперь все пять. Горничная не убирала – они это делают с 9.00 до 11.00. Заметили, что угол загнут, лазили смотреть, что у меня под матрацем. Господи, ну как дети! Это же с моей стороны провокация. Толкнуть вас к постели поднять матрац… и ничего не найти, а след оставили – уголок не так и не настолько загнут.
Ну, конечно, и лист бумаги с какими-то моими записями, который я перевернул, левым верхним углом до этого касался угла письменного прибора, а теперь чуть не достает. Качка еще не настолько сильна, чтобы все «бегало» по столешнице, значит, были гости и наверняка тогда, когда я «накачивался» коньяком в ресторане. Значит, один пас меня, а второй смотрел каюту. Теперь ясно, что у «профессора» есть напарник или напарница, и ведут они меня плотно. Если бы не случай на трапе… Ладно, теперь нужно проанализировать, кто это может быть и как вычислить того, кто побывал в каюте. План должен быть готов до утра. Нужно что-то предпринимать, иначе, не ровен час, подловят на палубе да выбросят за борт. Хотя это вряд ли, если бы хотели, то меня бы уже устранили. Значит, задача у них другая – вести меня, ничем себя не раскрывая, иначе не гримировался бы «профессор». Хотя, может, именно для этого он наклеил бородку. Черт, больше вопросов, чем ответов.
Итак, начнем разбираться по порядку. Сняв пиджак и ослабив узел галстука, лег на кровать и попытался проанализировать ситуацию. Первое – определиться, чья спецслужба ведет меня на маршруте. Датчане исключаются. Во-первых, «профессор» стал на мой след еще в Германии. Скорее всего, в порту или в поезде. В купе я ехал один и никуда не выходил, хотя могли ехать и в соседнем вагоне. Это попытаемся выяснить потом. Датчанам следить за транзитным туристом нет необходимости, если он ни в чем преступном не подозревается. Им не до наших проблем. Если бы датчане засекли меня, то выдворили бы сразу, пока я был на их территории или задержали.
Англичане – эти вполне могут быть, но, учитывая все обстоятельства, вряд ли они вели бы меня из Германии. Скорее всего, «сели бы на хвост» по прилету в Лондон. Но и для них я транзитный пассажир. Зачем я им нужен? Конечно, знай они о моей миссии, тогда конечно, но это вряд ли им известно.
Анализировать, почему не они, можно еще долго. Подвожу итог – датчане отпадают, англичане – только в том случае, если бы они знали об истинной цели моего переезда в США. Учитывая, что о цели знали только шеф, Отто и я, утечка информации о бриллиантах исключена. Вряд ли шеф или Отто стали бы сбрасывать такую информацию. Учитывая, что Ганс и Моника практически изолированы, не знали конкретики, маршрута и сроков, значит, они мною пока из этого списка исключаются. Пока. Шеф явно в этом не заинтересован, иначе зачем вся эта затея? Кроме того, он ведь недаром дал мне указание: при определенных обстоятельствах – по команде – выйти из подчинения Отто, а это значит, что рано или поздно Отто ему станет не нужен, и чтобы последний не запустил руку в сбережения, его отстранят от дела. Причем не исключено, что физически. Моей подготовкой занимались Отто, Ганс и Моника, причем организатор всего комплекса работ Отто. Он знал и знает все, кроме личных указаний шефа.
Учитывая, что он далеко не дурак и, возможно, просчитал вариант по отстранению себя от дел и, подозревая о дополнительных инструкциях шефа, решил пустить за мной своих людей – втайне от меня. Другой вопрос – зачем ему это надо, ведь он знает и маршрут, и конечный пункт прибытия, и резервные варианты моего ухода… Осенило – ну, конечно же! В планы Отто не входило следить за мной в Дании и Англии. Он допустил ошибку, отправив своих людей вместе со мной одним паромом, где один из них случайно обратил на себя мое внимание, а на судне просто прокололся. У них, наверняка, была задача ждать меня уже на судне в Ливерпуле. Не удивлюсь, если узнаю, что они вылетели в Англию в день прибытия парома, а я еще два дня бродил по Копенгагену. В Дании они меня не пасли, да и в Англии тоже. Ведь заметь я слежку, то изменил бы маршрут и рванул бы через Ламанш во Францию, в Гавр, а оттуда в Канаду или в Париж для выхода на аварийную связь.
Изменять мой маршрут и затягивать время не в интересах Отто – шеф голову может оторвать за такую организацию операции, где свои спугнули агента и направили по обходному пути. Но тогда возможны и другие варианты. Первый. Отто через своих людей пытается тайно контролировать меня, причем не исключено, что в интересах дела, то есть проводится контрольная проверка моей надежности, а заодно, как я веду себя самостоятельно. Если бы я вступил в контакт с англичанами или хотя бы вызвал подозрения на несанкционированный контакт, либо обратился в полицию, то, наверняка, уже плавал бы в океане в виде посиневшего трупа, или меня бы направили в Париж, а оттуда обратно в Германию, в подвал, конечно.
Значит, все-таки не исключено, что они меня контролировали и в Дании, и Англии, причем могли это делать очень аккуратно. Так, хватит версий и догадок. Подвожу итог. Это люди Отто. Одного я уже вычислил, теперь надо засечь другого. Думаю, что их двое, пускать за мной свору накладно и опасно. Двое – оптимальный вариант. Об истинных целях слежки и контроля можно только догадываться.
Возникает вопрос: что делать дальше. Плыть, как плыл, до Нью-Йорка, ничем не показывая того, что я их раскрыл, – это один вариант. Но в этом случае я не знаю их дальнейших шагов, а неопределенность опасна – мне эта компания за спиной ни к чему. О том, чтобы войти с ними в контакт, не может быть и речи, а вдруг это все-таки не люди Отто, и я ошибаюсь?
Второй вариант – избавиться от них. Убить одного и другого, но для начала этого другого надо вычислить. О том, что он есть, свидетельствует обыск в каюте, ведь «профессор» был почти все время у меня на виду. Можно было бы при случае оглушить «профессора», заманив на верхнюю палубу, и выбросить за борт. Рискованно. Еще неизвестно, кто кого выбросит, если не удастся его оглушить. К тому же могут увидеть, или его будет страховать напарник. Нет, этот вариант отпадает.
Остается только одно. Не подавать вида, что вычислил слежку, по возможности определить напарника «профессора» и по прибытии в Нью-Йорк оторваться от них, изменив маршрут в Портленд. Если это люди не Отто, то они в Портленде не объявятся, а если я их и там засеку… Ну, тогда и буду думать, что делать дальше.
Бортовая качка судна меня утомила, и я не заметил, как уснул. Сколько спал, не помню, но вдруг проснулся: что-то произошло, изменилось, и это почувствовал сквозь сон, сквозь слегка затуманенный алкоголем мозг. Не открывая глаз и оставаясь в прежней позе сосредоточился, пытаясь определить, что произошло. Наконец понял – отсутствовали глухие удары волн о борт судна, хотя качка осталась. Теперь качка была не бортовая, а килевая или носовая, или, бог его знает, как ее называют моряки, а это означало, что судно поменяло курс. Глянув на часы, понял, что проспал около трех часов. Сейчас 22.10, еще не поздно. Придерживаясь за переборку, дошел до умывальника. Для начала освежил лицо, а затем решил испытать себя и побриться опасной бритвой в экстремальных условиях. Все обошлось. Значит, нервы в порядке и реакция нормальная. Правда, слегка подташнивает, но это, видимо, от качки. Первые симптомы морской болезни.
Переодевшись, тщательно причесался и освежил лицо дорогим одеколоном. Затем подошел к двери, прислушавшись к звукам в коридоре, открыл дверь каюты и, не заметив ничего подозрительного, переступил порог. Коридор был пуст. Никто за дверью каюты не следил и, конечно, правильно делал. Куда я могу деваться, кроме как пьяный завалиться спать до утра, чтобы во сне переждать, пока пройдет шторм.
Ресторан был почти пуст. За несколькими столиками сидели одинокие посетители: четверо мужчин и одна женщина среднего возраста. Все были навеселе, в том смысле, что по их внешнему виду, по осоловевшим глазам можно было определить, какой именно способ борьбы с морской болезнью выбрали они. На всякий случай запомнил физиономии всех.
Не успел опуститься на стул, который теперь был намертво закреплен специальными защелками к полу, как ко мне без всякого напряжения, ловко маневрируя между столами, быстро подошел официант и предложил сделать заказ, и тут же, показывая свою осведомленность и вроде как личную причастность в решении этого вопроса, доверительным голосом поведал: «Мистер, судно сменило курс. Мы идем в порт Сент-Джонс. Это остров Ньюфаундленд в Канаде. На нас движется сильнейший ураган, и если мы не сменим курс, то нам придется очень не сладко. Капитан принял решение укрыть судно в тихой бухте Сент-Джонса и не подвергать риску пассажиров и судно».
ebooksa