Она стояла, пошатываясь, и зажимала рану на щеке. Три глубокие царапины, вспоровшие нежную кожу, выглядели страшно: тёмно-красные струйки сочились между пальцами, стекая вниз от запястья к локтю. Весь рукав платья был испачкан алым, и даже на полу под ногами девушки была кровь.
Не видя больше никого и ничего, Элмерик бросился к ней, и Брендалин упала в его объятия. Бард опустился на пол, устроив голову возлюбленной у себя на коленях. Рывком оторвал рукав своей рубашки, чтобы промокнуть рану. Светлая льняная ткань тут же пропиталась насквозь.
– Ты пришёл. Я так рада… – прошептала Брендалин едва слышно; она попыталась коснуться щеки Элмерика, но дотянуться не смогла – рука, обессилев, упала в складки пышной юбки.
В этот миг раздался оглушающий вопль Орсона:
– О боги! Мартин! К-келликейт!
Бард медленно повернул голову на голос и оцепенел. В горле встал ком.
Мартин лежал на спине, раскинув руки. Покрытые инеем волосы выбились из косы и разметались по полу. Налитые кровью глаза были открыты, и Элмерик забыл, как дышать, встретившись с его остекленевшим взглядом. Тело чародея охватывало голубоватое сияние, а от кончиков пальцев вверх к запястьям поднималась тонкая корка льда, скрывавшаяся под рукавами зелёной рубахи. Лицо приобрело синюшный оттенок, на щеках проступила багровая сеть сосудов, а шею сдавила цепь, в которой бард с ужасом узнал оковы Келликейт, испещрённые фэдами, не позволявшими ни снять, ни порвать звенья. Преступница сидела рядом с телом, у неё дрожали губы, а по щекам текли слёзы, что смотрелось совсем уж дико, потому что она продолжала душить уже с очевидностью мёртвого чародея.
Орсон разорвал цепь голыми руками и оттолкнул девушку от тела. Убийца отлетела, ударившись об стену и даже не думая ни нападать, ни защищаться.
– Ч-что здесь п-произошло? – выдавил Орсон, заикаясь почти так же сильно, как при знакомстве.
Здоровяк стоял спиной к Элмерику, и бард, пожалуй, был даже рад, что видит только его светлый затылок. Должно быть, страшно узреть истинное лицо той, кого любишь. Понять, какова она на самом деле…
– Я убила его, – прошептала Келликейт, сжавшись в углу и обхватив колени руками. – Боги, я смогла… Я хочу умереть…
– Мы были правы, – горячо зашептала Брендалин на ухо барду. – Мартин не тот, за кого себя выдаёт. Он не эльф, но связан с ними. Мы застали его возле библиотеки, и…
– Всем оставаться на местах! – раздался незнакомый хриплый голос, грозный настолько, что никому даже в голову не пришло перечить.
В дверном проёме возник раскрасневшийся от бега мастер Флориан – растрёпанный, в одних штанах и рубахе, даже без сапог. Ворона с ним не было, зато за плечом маячил мрачный, как ночь, Джеримэйн.
Флориан подошёл к Мартину, взвалил тело на плечо, как будто оно ничего не весило, потом кивнул Джерри и перевёл взгляд на дрожащую Келликейт:
– Идём.
Джеримэйн помог девушке подняться, и та повисла на его руке. Преступница больше не плакала, но на её щеках ещё блестели дорожки слёз.
Орсона трясло. Казалось, он готов был своими руками разорвать Келликейт, и лишь присутствие наставника мешало ему сделать это.
– Как ты могла?.. – шептал он. – Зачем?
Девушка спряталась от его гневного взгляда за спину мастера Флориана.