– Охотно, граф.
Лицо графа де Шиври озарилось веселой улыбкой.
– Вы не верите, надеюсь, всем этим знакам дружбы, что я вам так часто оказывал, чтоб угодить прихоти моей прекрасной кузины, но прихоти для меня весьма даже обидной? На самом деле, я вас ненавижу и вы, должно быть, питаете ко мне тоже самое чувство.
– От всего сердца, действительно; особенно теперь.
– Кроме того, вы сейчас произнесли такие слова, что я хоть и сделал вид, будто не обратил на них внимание, как бы следовало, но тем не менее не мог не расслышать, потому что я ведь не глух.
– Ни одного из них я не возьму назад и не изменю ни за что.
– Следовательно, любезный граф, – продолжал де Шиври, притворно смеясь, потому что в эту самую минуту головка кузины выглянула из окна кареты, – вы не удивитесь, если когда-нибудь я у вас попрошу начисто и поближе объяснения.
– Когда угодно! завтра, если хотите, или сегодня же вечером.
– Нет, ни сегодня и не завтра. Вы позволите мне самому выбрать час, который для меня будет удобней. Неужели вы забыли, что графиня де Монлюсон наложила на нас перемирие на три года?
– Разумеется, не забыл; я даже, несколько времени, имел наивность думать, сознаюсь в этом, что можно остаться друзьями, будучи соперниками.
– Вы тогда только что приехали из провинции, граф.
– Боже мой, да, граф! но с того времени я переменил мысли и думаю, что теперь мои чувства совершенно согласны с вашими.
– Вот это самое вам поможет понять, что я нарушу перемирие только в удобную для меня минуту, когда мне уже нечего будет щадить.
– Это только доказывает, что вы ставите осторожность выше других добродетелей.
– Вы очень тонко насмехаетесь, любезный друг; да, именно, я люблю осторожность, особенно когда она мне позволяет пользоваться всеми моими преимуществами, а мое родство с графиней де Монлюсон дает мне кое-какие привилегии, вот хоть бы право провожать ее повсюду, даже и в тот город, куда вы едете. Но будьте покойны, вы ничего не проиграете от того, что подождете.
– Вы дадите мне в этом клятву?
– Вам бы и не пришлось требовать от меня этой клятвы, если б у графини де Монлюсон не был такой характер, что она никогда не простит мне, если я вас вызову; но ежели это вам может доставить удовольствие, я даю вам слово, что один из нас убьет другого и что я ничего не пожалею, чтоб этим другим были вы.
– Посмотрим; но пока я вам все-таки благодарен за это слово. Оно мне так приятно, что накануне того дня, когда графиня де Монлюсон сделается графиней де Шаржполь, я непременно вам напомню об нем, если бы вам самим изменила память!
– Вы – герцог д"Авранш! – вскричал Цезарь с резким смехом; – чтобы это сбылось, надо прежде, чтоб у меня не осталось ни одной капли крови в жилах!
– Пожалуй и так! – возразил Гуго холодно.