И вот, не прошло и двадцати лет, мы сидим в самолете Москва-Мехико. Вернее, Москва ― Франкфурт. А потом Франкфурт― Мехико.
Наглотавшись таблеток, я дремала весь полет, а у Наташки завязался жаркий роман с сидевшим рядом молодым мексиканцем Пабло, живущим в Германии.
Вид Мехико из иллюминатора ошеломил.
Огромный человеческий муравейник.
Бесконечные квадраты жилых кварталов, поделенные широкими улицами.
Редкие островки зелени, небоскребы…
Одуревшие от перелета, мы были счастливы оказаться в снятом доме ― точно, как в сериалах ― чтоб гостиная, и камин, и лестница.
Но в тот день оценили мы только кровати ― спали двенадцать часов кряду.
А утром началась сказка.
Небоскребы, фонтаны ― и бесконечные прилавки с шоколадными и сахарными черепами и скелетами. Dias de los Muertos ― День мертвых.
Кругом гробы, алтари, заставленные оранжевыми пахучими бархатцами. Маленькие скелетики в ярких платьях.
Дикость какая-то.
Высоченные пальмы вдоль улиц, просторные проспекты, и люди, люди…
Мы покупали острые тортильи с красным рисом в “Тортиллерии Сан Антонио” на углу ― лепешки с острой пастой из фасоли, и мескаль, от которого вставали дыбом волосы на руках.
Для дезинфекции, как выразилась Наташка.
А потом приехал Пабло и повез нас в Оахаку.
…С улицы донеслась музыка.
Карнавал мертвых. Я вышла на террасу ― город праздновал.
Совсем с ума посходили.
– Настья, ты там? ― окликнула меня снизу Фрида, хозяйка дома.