– Игра… хм… может, сложенная комбинация на игровой доске трактовалась иначе? И мои выводы ошибочны? Я сам себя иллюзорно поставил в рамки. И не смог разгадать шифр оставленного послания? – по-прежнему вгонял в сомнения свои размышления кузнец Мирон. Руки при этом он крепко держал на рулевом колесе своего внедорожника, а во рту – зубочистку со вкусом мяты, словно проводил манипуляции с сигаретой. Это позволяло ему сконцентрироваться на более глубокой мысли. Но на самом деле мысль была одна – прошла неделя, а он будто бы начинал всё с самого начала.
Капитан Богдасаров опаздывал. Мирон окончательно изгрыз зубочистку, вышел из автомобиля и выкинул ее в мусорный бак, от нервозности начал ходить по кругу. Снова в голове вспоминалось игровое поле доски и девять пляшущих мужчин на ней.
Только спустя двадцать минут Мирон сидел в кабинете у Дамира Денисовича. Тот очень дружелюбно угощал растворимым кофе. Мирон же пребывал в состоянии внутренней издерганности. Его раздражал тот факт, что капитан опоздал к назначенному часу и так спокойно и размеренно всё делает.
– Мирон, спокойно! – видя раздраженный настрой, усмирял его капитан. – Давай с самого начала и предельно детально и аргументированно.
– Хорошо, – ответил Мирон и сразу бросил козырь. – На месте убийства паренька вы нашли китовый ус?
Капитан не подал вида удивления и сухо ответил: «Да!»
– Дамир, я точно не соучастник и не знаю, кто бы это мог быть, – немного испугавшись реакции капитана, оправдывался кузнец, – но, возможно, я видел убийцу. Там, в парке, я говорил с ним.
– А теперь сконцентрируйся, Мирон, я уже понял, что ты знаешь, в чём тут дело, и только сообща мы сможем предотвратить убийства. Прошу, вспомни всё до мельчайших подробностей, может, что-то было неестественно в его поведении. Именно эмоции помогут выдать его мотивы, его склонности, его психологию.
– Ты знаешь, а ведь ты, возможно, прав. Отчасти было странновато увидеть летающую тарелку посреди бетонной конструкции. Ты помнишь, где мы с тобой первый раз увиделись? – спросил Мирон.
Богдасаров недоумевающе и вопросительно кивнул и повел бровью.
Мирон начал описывать встречу с ученым-конструктором Сомовым.
– Да ну, бред, – выразил сомнения Дамир Денисович. – Тебя понесло в какую-то дребедень. Мирон, должен быть хладнокровный расчет и ясный разум, а ты мне небылицы рассказываешь. Вспоминай встречу с предполагаемым преступником в ночном парке, – переведя разговор, попросил капитан полиции.
Мирон опустил голову.
– Он ждал меня, Дамир, понимаешь? Вряд ли в таком месте могла состояться наша случайная встреча. Он сказал, что нашел мой телефон, тем самым подтверждая свое присутствие в фильтрах и причастность к похищению. Как вариант, он был свидетелем. Но к чему эта театральность появления? К тому же он красноречиво говорил о моём грехе, но это могут быть лишь догадки и общие фразы, выдаваемые за обвинения в мою сторону. Потом позвонил ты, и он исчез.
– Думаешь, он может быть связан с версией о несчастном случае в армии и быть одним из тех, кто был с тобой в тот день? – задал самый логически верный вопрос Дамир Денисович.
– Не исключено, но маловероятно. Не был он похож на них, да и выглядел значительно старше.
Дамир профессионально внимал всем рассказам Мирона и успевал делать записи в свой рабочий блокнот.
– Пока ты прав. Не вяжется одно с другим. Это же немыслимо убить столь редким, но предельно опасным штык-ножом столетней давности. Кстати, ты как профи скажи, такой нож легко сделать? Может, тебе среди своих есть смысл поискать умельца с таким странным заказом? – дал хорошую наводку следователь.
– Мысль хорошая. В регионе не много подобных мастеров, да и реконструкций этой эпохи не проводят, у нас больше по средневековью, – пояснил кузнец.
– Значит так, ты, Мирон, по своим профессиональным связям ищешь возможного заказчика смертельного оружия, я – по своим. Думаю, не так и много мест, где подобное можно изготовить или, предположим, незаметно изъять. А пока я поеду поговорю с директором парка и с охраной, особенно с ночным сторожем. Хочешь, поехали со мной. Покажешь, где ты своего «гостя» встретил.