– Надеюсь, букет, который я отправил утром, вам понравился?
– Да, конечно.
– Вы прочли записку?
– Да. Она произвела на меня впечатление.
– Может ли бедный страдалец рассчитывать на вашу благосклонность? – американец был настолько нежен с ней, что менее равнодушная к нему девушка, пожалуй, смутилась бы.
Лёлька же не смогла упустить такую возможность пошутить.
– Это вы о ком? – спросила она.
– Это я о бедном, страдающем человеке, который, увидев вас, потерял покой и сон, – сказал он, удивляясь её недогадливости.
– Кто же он? – продолжала валять дурака Лёлька.
Американец выразительно указал пальцем на себя.
– А-а! Так вы о себе? – Лёля изобразила искреннее удивление.
«Однако девица туповата», – подумал Тилбери.
– А я думала, что вы о каком-то своём друге. Ведь женатые мужчины должны любить своих жен, – Смирнова продолжала изображать абсолютную наивность.
– Я не женат.
– Но были, и у вас есть подруга.
– Мы с ней расстались… вчера… – сказал Тилбери.
Лёля заулыбалась, то ли от этой радостной новости, то ли по другой причине. Американцу это показалось хорошим знаком.
– О! Так это в корне меняет дело, – сказала она, лукаво взглянув на его. – Вы теперь мне нравитесь гораздо больше.
– И …вы согласитесь провести со мной сегодняшний вечер? – Тилбери уже был почти уверен в успехе.
Но Алекс, подходя к ним и увидев озорство в её глазах, понял, что теперь от неё можно ждать что угодно.