Окопов. Счастье на предъявителя

– Если дать пять слоев, будет прочнее?

– Прочнее будет, – отвечал голос мастера. – Но я не знаю, как поведет себя этот паркет, так что, ничего гарантировать не могу.

– Хорошо. Давайте пять слоев…

Щелкнула кнопка. Воспроизведение прекратилось. Светлана стояла открыв рот, и прямо на глазах заливаясь краской. У нее перехватило дыхание

– Как… Как ты смел записывать! – сказала она сдавленно, как будто ей не хватало воздуха.

– Вы мне сами сказали, чтобы я не забыл ваши указания. А, у меня уже память плохая, вот и записывал, – в голосе мастера чувствовалась издевка.

Светлана несколько секунд еще стояла на месте с округлившимися глазами и открытым ртом, потом развернулась и выбежала из холла. Николай Анатольевич остался, краснеющий от стыда. От стыда за Светлану.

Михаил Петрович оказался не только превосходным мастером своего дела, но, как показала практика, еще и опытным в части общения с истеричными заказчиками. Это было достойно уважения. Однако, его невозмутимость и спокойствие в разговоре со скандалившей Светланой были только внешними. В душе у него клокотала обида за несправедливые обвинения и оскорбления, которые он сегодня услышал в свой адрес. Сколько Николай Анатольевич ни извинялся, а, потом ни уговаривал его переложить другой паркет, тот категорически отказывался работать в этом доме. Однако, упускать такого мастера не хотелось. Исчерпав все аргументы, он прибегнул к последнему. Стал набавлять цену за снятие и укладку нового паркета. Когда ценник за работу подскочил на половину, Михаил Петрович сдался, но при одном условии, чтобы ее, Светланы, он больше не видел. Николай Анатольевич с облегчением принял это условие и пообещал, что работу он будет принимать сам лично.

Светлана стояла за дверью в прихожей. Похоже, подслушивала. Вид у нее был как у нашкодившего котенка, ожидающего взбучки.

– У кого заказывала паркет? – спросил он хмуро, глядя на жену исподлобья.

– А… зачем? – ему показалось, что в глазах Светланы промелькнул испуг.

– Я спрашиваю, у кого?

– М… Мебельный клуб, – тихо пролепетала она.

– Где накладные?

– Накладные? А…, мне их не дали. Только квитанции.

– Я что-то не видел квитанций от Мебельного клуба.

– Мне квитанцию от ИП выписали. Родионов, по-моему.

– От Родионова? Помню такую… Да уж, не дешево мне обходятся твои… – не закончив фразу он недобро зыркнул на нее, повернулся и вышел на улицу.

Ему не надо было уточнять, что за «Мебельный клуб». Владельца этой фирмы, Бориса Евгеньевича хорошо знал. Постоянный клиент его транспортной компании. Заказывал перевозки из Европы. Борис Евгеньевич занял в городе нишу очень дорогой мебели и сантехники для состоятельных клиентов. Имел шикарно обставленный арендованный салон в центре города под названием «Мебельный клуб». Это был именно салон, а не магазин, так как из наличествующей там мебельной обстановки ничего не продавалось. То были лишь выставочные образцы. По этим образцам, да еще каталогам, покупатели выбирали мебель, сантехнику, различные украшения для дома от, как уверяли продавцы, самых лучших фирм Европы, потом вносили предоплату. Борису Евгеньевичу оставалось только переслать заказ по интернету, затем забрать его и доставить заказчику. Неплохо устроился. Своих расходов – никаких. Все покрывает предоплата. Рисков – также никаких, закупаешь только то, что уже заказано. Однако, несмотря на это, похоже, дела у него шли неважно. Если раньше заказывал в месяц две-три машины, то теперь, в лучшем случает, одну. Кроме того, он стал регулярно задерживать оплату за перевозки и постоянно клянчил отсрочек. Вдобавок ко всему, стали поговаривать, что Борис Евгеньевич стал жульничать. Зачастую, под видом итальянской или немецкой эксклюзивной мебели подсовывал польскую подделку. И этому было подтверждение. Последнее время доставку грузов он заказывал именно из Польши. Николай Анатольевич сам ни за что не стал бы связываться с таким вот поставщиком. Но материалы выбирала Светлана, и она в него вляпалась. Делать нечего, приходилось исправлять ситуацию.

В салоне «Мебельный клуб» было пусто. Даже продавцов не видно. Пробравшись через расставленные в зале выставочные диваны, столики и шкафчики, Николай Анатольевич интуитивно нашел дверь кабинета владельца. Она была полуоткрыта. В кабинете к нему спиной сидел полный человек в клетчатой рубашке, один край которой неопрятно вылез из штанов, зато второй, вполне так себе аккуратно, заправлен в цветные трусы, выглядывающие из-под ремня. Это и был Борис Евгеньевич. Он ссутулился над монитором компьютера, почти вплотную прильнув к экрану лицом. На мониторе мелькали какие-то графики, колонки цифр, а в углу красовалась эмблема одной разрекламированной электронной биржи. Теперь стала понятной причина упадка дел Бориса Евгеньевича. Он был игрок. Играл на валютной бирже и, похоже, играл азартно и неудачно, если судить по его теперешним делам.