- Я не понимаю! Как можно не работать в Новый год! Главной достопримечательности Парижа! Зачем мы тогда поднимались сюда, если провели здесь всего час! Рома...
Так жалко. И теперь я не смогу выполнить самый главный пункт моего списка.
- Аня, - берет меня за подбородок Рома и заставляет посмотреть ему в глаза. Два кусочка льда, что обжигают. - Закрой рот и просто доверься мне...
Мы говорим тихо. По-русски, так что до парня-оцианта нам нет никого дела.
- Что ты придумал? - тут успокаиваюсь. Уже сама мило улыбаюсь официанту, который благодарно кивает на щедрые чаевые.
Рома всегда щедр. Порой пугающе.
Возле витрины с дорогущим пуховиком мы ругались минут двадцать. В итоге он пригрозил, что, если я не замолчу и не приму подарок, секс у нас будет односторонний.
- Это как?
- Это оргазм будет только у меня.
Это я еще отвоевала пуховик, он мне шубу хотел купить. Лишь, аргумент, как на меня будут смотреть в Академии балета, где я учусь, он счел приемлемым.
А еще Рома был потрясающе изобретательным. И я сейчас не про секс.(про него тоже) А про список, который он предложил мне составить, пока мы летели в самолете.
Правда, потом, долго смеялся, увидев первым пунктом секс на вершине Эйфелевой башни.
Именно поэтому по приезду в Париж в канун Нового года мы пробежались по магазинам и появились здесь. В ресторане в башне, из окон которого открывается завораживающий вид на сплетение зимы и света городских огней. Сказка... Париж... Любимый...
Я долго буду вспомнить эти дни, ведь неизвестно, через сколько Рома решит, что ему, хирургу с громким именем наскучила восемнадцатилетняя сопля.
Как только официант откланивается, Рома хватает меня и тянет не в сторону выхода, а в сторону туалетов.
Там находит запасной выход, и мы выбегаем на пожарную лестницу. Она крутая, нас обдувает со всех сторон морозным ветром, но это черт возьми даже захватывающе выступления на сцене. То есть, почти так же круто.
- Надеюсь ты понимаешь, что нас за это могут и арестовать? - замечает Рома, крепко держа мою руку и упорно шагая вверх. Ступень за ступенью. Пролет за пролетом. Все выше. Туда где птицам летать уже холодно, а от изумительного вида кружится голова.
- Это ты тонко намекаешь, что мне придется серьезно поработать, чтобы отработать такой подарок?
- Люблю, когда ты работаешь не только ротиком...
- Сволочь, - смеюсь я, пока мы бежим по лестнице все выше. Но внезапно веселье становится опасным, когда снизу слышатся шаги.