– Я переехала жить в другой район. До школы, где я работаю, мне два часа добираться, а до вас пять минут через парк.
Людмила вернулась к столу с полным чайником.
– Ваня попросил Анелию прийти через несколько дней. Из всех, с кем он беседовал о приеме на службу, Орехова показалась ему наиболее подходящей. Он сразу позвонил своему коллеге и приятелю Павлу Петровичу, который руководил учебным заведением, где работала Орехова, и спросил:
– Анелия Борисовна у тебя работает?
– Не бери бабу ни за какие коврижки, – загремело из трубки.
– Почему? – удивился Иван.
И на него обрушился ливень негатива. Орехова груба с детьми, ставит всем двойки, редко тройки. Кричит на учеников, унижает их, ненавидит девочек, к мальчикам относится чуть лучше, но все равно плохо. Учительница находится в постоянном конфликте с коллегами, всех презирает и не скрывает этого. Родители регулярно жалуются на нее.
Когда Павел замолчал, Иван поинтересовался:
– Анелия Борисовна у тебя не один год работала, почему ты терпел ее? Если я сталкиваюсь с такой сотрудницей, то нахожу способ от нее избавиться.
– Да как-то не получалось, – признался Павел. – Ваня, мы с тобой не первый год знакомы, на совещаниях и районных, и городских рядом сидим. Кому другому правду рассказывать я не стану, наоборот, расхвалю Орехову, чтобы только ее взяли, тогда она наконец нас покинет. Но тебе врать не хочу. Помнишь, как ты нам с женой помог, когда она заболела и ни один врач операцию ей делать не соглашался? Благодаря тебе Лена жива и здорова.
Иван смутился.
– Я просто тебя с Петей познакомил. Это он профессора нашел.
– Я просил всех о помощи, один ты откликнулся, – отрезал Павел Петрович, – поэтому откровенно говорю: не бери грымзу на работу.
– Почему ты ее не увольняешь? – изумился Иван. – Если есть несколько жалоб от родителей, то проблем не возникнет. Только честно ответь, в чем дело?
– Не могу, – вдруг признался Павел, – не спрашивай почему. Я дал обещание одному человеку: Орехова работает в школе, пока я там главнокомандующий. Если меня в другое учреждение переведут, придется ее с собой брать. Вот если она сама решит уйти, то я препятствовать не стану. Знаешь, почему эта карга сейчас место ищет? Ей все мои педагоги бойкот объявили. Не разговаривают, из учительской уходят, когда баба появляется. В столовой с ней рядом никто не сядет. Я просил их: «Вы взрослые люди, не ведите себя, как дети. Только хуже нам всем будет от такой обструкции. Дойдет до вышестоящего начальства, достанется и мне, и вам». Но коллектив восстал. Анелия не дура, поняла: надо уходить. Но ты, Ваня, смотри, не купись на ее внешность и умные речи. Это еще та актриса, ей бы в театре работать. Только приказ подпишешь, только она на ставку сядет, сразу по-другому запоет. Будешь локти кусать, да поздно.
Людмила положила руки на скатерть.
– Муж решил последовать совету Павла Петровича, отказал Анелии. Та нежным голосом спросила:
– Могу узнать, чем вас не устраиваю?
Иван Алексеевич приготовил убойный довод:
– Вы не член КПСС, а я хочу, чтобы такой важный предмет, как история музыки, преподавали подрастающему поколению с точки зрения марксизма-ленинизма, в соответствии с курсом Коммунистической партии Советского Союза.