Я объяснила: «Чтобы приучить Мариночку к порядку, я каждый вечер оценивала ее поведение. За все хорошее – один балл. За все плохое – минус два. Платье висит на вешалке? Отлично, получай единицу. Одежда брошена на кровати? Лишишься сразу двух. Если к концу месяца накапливается сто баллов, Марина получала право на подарок. Ей разрешали, ну… например, съесть лишний кусок торта. Поэтому в спальне дочки всегда было убрано. Она знала, что я могу войти в любую минуту, увижу беспорядок, и оценка понизится».
Оперативники кивнули и ушли. Больше никто в спаленку не входил.
На секунду в офисе стало тихо, я первой нарушила молчание:
– Вы не рассказывали нам об этих баллах.
– Зачем? – удивилась Антонина. – Я же не доклад о воспитании читала.
– Ваша дочь вела дневник? – поинтересовался Энтин. – Подросткам при первой влюбленности это свойственно.
Нестерова хлопнула ладонью по столу.
– Марина не думала о мужчинах! Хватит муссировать эту тему, представлять невинную школьницу как…!
– Первая любовь бывает в жизни каждого человека, – спокойно отреагировал Костин, – в ней нет ничего постыдного.
– Простите, простите, – застонала Нестерова, – мои нервы изорваны в клочья!
– У Марины было на ноге тату? – спросила Таня.
Глава тридцать четвертая
Антонина сдвинула брови.
– Нет! Моя дочь такую глупость сделать не могла!
Михаил посмотрел на Николашу, через секунду на экране появилось видео и голос Вуколова зазвучал из плазмы:
– При осмотре комнаты Марины Нестеровой был найден тайник. Под письменным столом между двумя тумбами вынимаются паркетины. В образовавшемся углублении обнаружен ежедневник.
Я уже видела этот «кинофильм» и украдкой бросила взгляд на Нестерову. Антонина сидела, открыв рот, Михаил продолжал:
– Дневник изъят, после тщательного изучения его отдадут матери.
Послышался щелчок.
Экран потемнел, Михаил положил на стол толстую тетрадь, открыл ее, посмотрел на Антонину и начал читать: