«Мать опять устроила мне психические качели. Сначала оборала за то, что я… такая, ногами шаркаю, когда хожу по дому. Поэтому мамахен не может отдохнуть. Да ладно! Папахен опять налево завернул, уехал в командировку в Тулу! Никак наш… врать не научится, а думает, что умнее всех! В Тулу он покатил! Описаться от смеха можно. На машине туда подрапал! Ха! Знает папашка, что мамашка шизанутая, везде его баб видит. Тонька точно захочет свое сокровище на поезд сама посадить! Или в аэропорт попрется, платочком вслед самолету махать и сопли лить. Ну е-мое! Оба дураки, что ли? Новая папанькина шлюха к нему в зале ожидания не подойдет, они в самолете рядом сядут! И маманька все это прекрасно знает, поэтому всегда, когда муж… домой поздно приходит или куда-то едет, на меня орет, обзывает. Я главное зло! А с мужем она конфета шоколадная. Уси-пуси, пошли в спальню. А Толька себе отдельную комнату завел. Не… жену совсем! Не нужна ему старая подстилка. Уж как маманя старается, вся из себя прямо! А не…! Вот такая она, любовь! Но у нас с Лешей все иначе!»
– Нет! – закричала Антонина Васильевна, до сих пор сидевшая в оцепенении. – Нет! Вы врете! Брешете! Не могла Мариночка это написать!
Михаил отреагировал спокойно:
– В письменном столе девочки мы нашли тетради по разным предметам. Была проведена графологическая экспертиза. Есть заключение. Нет ни малейшего сомнения, что дневник и тетрадки заполнены одной рукой. Вы разрешили взять из загородного дома все, что поможет нам понять, где искать Марину. Мы действовали по согласию с вами. Дневник вам вернут, вы сами его прочитаете.
– Вы опозорили мою семью! – взвилась Нестерова. – Запачкали грязью память мужа, прекрасного гениального ученого!
– Антонина Васильевна, – подключился к беседе Энтин, – мы понимаем, что подросткам свойственно воспринимать события преувеличенно. Вы были счастливы с мужем, но девочка считала иначе.
– Анатолий Викторович незадолго до пропажи дочери ушел из престижного вуза, – подхватил Димон, – некоторое время он был без работы, потом устроился в колледж, где обучали профессиям повара и кондитера. Понятно, что это прекрасные и нужные специальности, а у тех, кто стал настоящим асом своего дела, большие заработки. Но речь пойдет не об учениках, а о профессоре. Из самого престижного вуза России, где он был деканом и заведовал кафедрой, уйти в колледж на должность простого преподавателя? Да еще не по своему профилю? Получать грошовый оклад? Антонина Васильевна, по какой причине Анатолий Викторович принял столь странное решение?
– Муж устал от пафосных студентов-лентяев, – зачастила Нестерова. – Да, учебное заведение, где много лет проработал супруг, считается одним из лучших в России, но туда постоянно поступают дети богатых родителей, которые просто проплачивают их экзамены. Студенты не желают учиться, пропускают занятия, у них только гулянки на уме. А в колледже ребята другие! Анатолий Викторович истосковался по молодежи, которая жаждет знаний.
– Это очень правильно, – заметил Энтин, – но…
– Но ничего скрыть нельзя! – воскликнул Михаил. – В вузе, который профессор спешно покинул, был скандал, правда, его удалось замять. Воробьева Галина Петровна потребовала от Анатолия Викторовича развестись с женой и заключить брак с ее дочерью Екатериной. Что же произошло? Профессор соблазнил первокурсницу, та сообщила любовнику о своей беременности и получила от него деньги на аборт. Во время операции что-то пошло не так, теперь девушка никогда не сможет иметь детей.
– Даже птичка в своем гнездышке не гадит, – заметил Николаша. – С другой стороны, хорошо, что гнездышко свое. В чужом мог такой вой подняться!
– Екатерина – девочка из простой семьи, золотая медалистка, попала в престижный вуз не за деньги, – перебил Махонина Миша, – у матери не было никаких связей и средств. Галина Петровна оказалась отнюдь не дурой. Она прекрасно понимала, что профессор никогда не разведется, просто решила обострить ситуацию. Перца в нее добавил возраст Кати – семнадцать лет.
– Несовершеннолетняя, – подчеркнул Димон, – упс! Можно и на зону уехать.
– Но, как уже говорилось, старшая Воробьева была совсем не глупа, – повторил наш эксперт. – После непростой беседы в кабинете ректора она сделала другое предложение: Нестеров покупает Кате двухкомнатную квартиру, машину и платит стипендию из своего кармана до получения ею диплома. Если Анатолий Викторович отказывается, Галина Петровна отправится в «Желтуху» и продаст ей рассказ о Нестерове за хорошие деньги. Профессор согласился на все ее условия.
– Ложь! Вранье! Брехня! – закричала Антонина. – Кто-то оклеветал моего мужа! Не смейте повторять гадкие сплетни! Если разговор происходил при закрытых дверях и никто о нем не знал, то где вы нарыли эти сведения?
– Думал, вы поняли, – усмехнулся Михаил. – Марина любила подслушивать. Вы приказывали девочке в двадцать тридцать идти ко сну. Понятно, когда так относятся к малышке, но устанавливать такой режим для старшеклассницы странно.
– Мариночка была послушной девочкой, – залепетала Нестерова, – домашней! Она сама не хотела по вечерам дом покидать…
– В дневнике вашей дочери много записей, – перебил Антонину Михаил, перелистывая ежедневник, – вот слушайте: «Пошла в полдвенадцатого послушать, спят ли уроды. Они сидели в столовой, срались, как обычно. Мамахен обзывала папахена, упрекала его, что он по бабам таскается. Папанька не остался в долгу, ответил достойно:
– А что делать, если рядом со мной в кровати занудное бревно лежит? Прекращай скандалить. Хочешь утолить свою страсть к воспитанию? Займись Мариной! Где она, а? Где в полночь шляется?
Мамахен его отбрила: