Исчезновение

– Он был напуган. Я прекрасно помню, насколько он был напуган. Он никогда бы не вышел из лепрозория, чтобы последовать за ней или еще куда-нибудь. И он точно не был сумасшедшим.

– Я читала то, что вы рассказали о нем полиции. По крайней мере один раз он и вам причинил боль, когда решил, что его обнаружили. Так что он мог напасть и на Вин.

– Нет-нет, это не было нападением! Все было не так. – Френсис охватила досада. – Они извратили то, что я сказала! Я не знала, не понимала, к чему они клонят! Все эти вопросы… Он просто… иногда он так пугался, что впадал в панику. Он сам не понимал, что творит.

– То есть он был неуравновешенным человеком, верно? – тихо спросила Каммингс. – А может быть, Вин сама рассказала ему, где живет. Возможно, она описала ему дорогу до своего дома.

– Нет, она никогда бы этого не сделала. Да он и не спрашивал.

– Может быть, это произошло как раз тогда, когда Вин приходила к нему одна?

– Но она никогда не приходила к нему одна.

Вернись, Вин! Френсис глубоко вздохнула, и воспоминания о тех ужасных днях вновь захлестнули ее.

– Во всяком случае, она не стала бы ему ничего рассказывать. Он бы и не расспрашивал.

– Согласно показаниям Эбнера Вин часто приходила к нему одна, особенно в последние недели своей жизни.

Френсис с изумлением посмотрела на Каммингс. Даже сейчас, двадцать четыре года спустя, боль от предательства была острой. Она и Вин не должны были иметь секретов друг от друга, а Иоганнес был их общей тайной. Но Вин лгала ей и ходила к нему без нее. Я обещаю никому не рассказывать. Френсис покачала головой.

Помолчав, Каммингс продолжила:

– Эбнер утверждал, что во время этих визитов Вин казалась ему другой. Встревоженной и очень тихой. Он говорил, что она, похоже, пряталась от кого-то.

– О Вин! – выдохнула Френсис.

– К несчастью для Эбнера, его признание в том, что Вин часто навещала его одна, только усилило подозрения.

– Но зачем ей это было нужно? Зачем? И почему она мне ничего не сказала?

– Этого я знать не могу. И боюсь, что в данный момент выяснить это невозможно. Ей было восемь лет. Дети не всегда понимают…

– А я думаю, что понимают, – решительно заявила Френсис. – Я думаю, они все понимают. Просто не знают, что с этим делать.

Френсис напряженно размышляла, мысленно призывая на помощь свою подругу: с кем она была? Где?

– Возможно… возможно, ее убили в лепрозории, потому что шли за ней. А может, кто-то знал, что она туда ходит… И если она умерла где-то еще, то они знали, куда подбросить ее вещи, чтобы подозрение пало на Иоганнеса.