Исчезновение

Вин молча повернулась и бросилась прочь, а Френсис в полном замешательстве последовала за ней.

Она догнала Вин на Холлоуэй-стрит; та шла уже медленно, словно не зная, куда идти.

– Я не думаю, что он хотел тебя обидеть, – неуверенно сказала Френсис.

Вин лишь пожала плечами. Френсис собиралась сказать, что люди, от которых скрывался Иоганнес, должно быть, очень плохие, но слова застряли у нее на языке. А затем она неожиданно произнесла:

– Ты же сказала, что мы вместе отнесем ему одеяло. – Щеки Френсис снова зарделись, и она опустила глаза.

– Я знаю, – ответила Вин.

Она сказала это небрежно и словно отстраненно, и Френсис похолодела, решив, будто это все, что она собиралась ей сообщить.

– Мне пришлось ждать подходящего момента, чтобы взять его, когда меня никто не видит. А потом нужно было сразу отнести, верно? Иначе что бы я с ним делала? Я зашла за тобой, заглянула в окно, но вы пили чай. У некоторых это принято.

– Ох…

– Вот и все. Без тебя я идти не собиралась.

Френсис снова оказалась в глупой ситуации. Да, ей стало немного легче, но теперь она чувствовала себя виноватой из-за того, что пила чай, вместо того чтобы идти с Вин к Иоганнесу. Ей хотелось поговорить о своих опасениях, но она знала, что Вин и слушать ее не станет, и уж тем более не будет думать, как наилучшим образом поступить в сложившейся ситуации. Характер их визитов в лепрозорий изменился, и по хмурому взгляду Вин было понятно, что она тоже это понимает. Френсис знала, как быстро Вин может устать от чего-то, как быстро она может отбросить надоевшее и увлечься чем-то новым. Особенно теперь, когда Иоганнес расстроил ее своими объятиями и отказом выйти на улицу. Что же тогда с ним будет? Ответа у Френсис не было.

– А тебе не кажется, что нам следует рассказать кому-нибудь об Иоганнесе? – осмелилась спросить она. – Он так давно там живет. Уже много недель. Может быть, тете Пэм? Она подскажет, что делать…

– Нет, Френсис! – вскинулась Вин. – Это наш секрет. Ты же обещала!

– Но… но как долго он будет там оставаться? Разве Иоганнесу не нужно нормальное жилье? – в отчаянии воскликнула Френсис.

Вин не сразу нашлась с ответом.

– Он же взрослый, – наконец сказала она. – Все зависит от него самого, и когда он решит, что делать, он нам скажет. Разве нет?

Френсис растерянно пожала плечами, но все же утвердительно кивнула.

– Ну вот. Если ты кому-нибудь скажешь, я… Я больше не буду с тобой дружить.

Вин впервые угрожала ей таким образом, и Френсис почувствовала боль, словно ее ранили.

Френсис не относилась к тем, кто знает все наперед и самостоятельно принимает решение. Ей хотелось бы быть такой же беспечной, как Вин, но для нее это было невозможным. Ведь только они с Вин знали о существовании Иоганнеса, и получалось, что только они могли ему помочь. Она попыталась успокоиться, но тревога никуда не делась. От переживаний Френсис принялась грызть ногти, пока не сгрызла до крови. Через несколько дней мать заметила ее воспаленные пальцы, и лицо ее омрачилось.