Но — почему? Со стороны такого рода заказ выглядел вполне безобидно — всего-то навсего поиск пропавшего камня. Может быть, Маршалу в самом деле известно нечто большее, нечто, о чем она не пожелала распространяться? Это объяснение кажется правдоподобным. Но каковы истинные причины такого поведения убийцы?
Себастьян задумался и помрачнел. Об этом не говорят прямо, да и вообще предпочитают не рассуждать на такие темы вслух, но… В определенных кругах многим очевидно, что Маршал работает под покровительством лорда Эдварда, которое тот скрытно оказывает убийце еще со времен её бегства из Олеандра.
Но помощь правителя Ледума вряд ли бывает бескорыстной. Мягкое, полезное во многих смыслах покровительство фактически обернулось для Маршала зависимостью, разорвать которую та не в силах. Конечно, женщине грех жаловаться — по существу она превратилась в самого высокооплачиваемого и практически легального наемного убийцу Ледума. Всегда при работе, всегда при деньгах. Не секрет, что все её последние крупные заказы были за пределами города и касались лиц, так или иначе перешедших дорогу лорду Эдварду. В самом же Ледуме Маршал теперь почти не работает. Ну разве только «бытовые» убийства, не имеющие какой-либо политической окраски, которые не могут серьезно нарушить расстановку сил в высшем свете.
Зная свободолюбивый нрав Маршала, Себастьян мог предположить, что рано или поздно ей станет невыносимым такое положение дел. По сути, она обрела хозяина. А убийца была не из тех, кого легко приручить, не из тех, кто любит получать приказы.
Но уж больно глубоко она завязла здесь, в этом хищном городе. Как и многие, привлеченные сюда мечтами о свободе и легких заработках. Слишком радужные для серого Ледума мечты.
Неужели Маршал решилась предать своего лорда? Тогда она затеяла ту самую опасную игру, от которой отговаривала ювелира. Но предать — кому?
Подозрения неминуемо падают на лорда Октавиана Севира, — он один из немногих, кто может выступить против обладающего изрядным могуществом правителя Ледума на равных. В этом случае, Маршалу стоит опасаться попасть в зависимость к новому хозяину, едва избавившись от нынешнего… менять шило на мыло. Неужели женщина этого не понимает?
Или всё это просто плод его воспаленной фантазии и расшалившихся от последних событий нервов? Не стоит, и правда, простому смертному лезть в высокую политику.
Себастьян внезапно осознал, что не может вспомнить цвет глаз Маршала. Вот ведь удивительно — не один раз её видел, а даже черты лица смутно всплывают в памяти. Поистине, Маршал обладала внешностью идеального убийцы — незапоминающейся и легко изменяемой. Но всё-таки — каков же цвет глаз? Голубой? Зеленый? Карий? Серый? Хотя бы темный или светлый? Вновь и вновь ювелир мучительно пытался припомнить, но всё тщетно. Черт с ним, может, завтра, на свежую голову… а может, еще доведется встретиться, пока он здесь, в северной столице. Не то чтобы слишком хотелось, припоминая ее последние, лениво брошенные на прощанье слова.
Усталость постепенно наваливалась, спутывая ясность мышления, а из глубин подсознания медленно поднималась не оформившаяся в четкие образы липкая муть. Проклятый черный турмалин… Могущественный лорд Эдвард, нелепо погибший наследник Эдгар, жертва роковой случайности… Утонченный Кристофер, полная тайн Маршал, неудачливый Стефан, не в меру бдительный служащий вокзала, привязчивая глупышка София, любимая Моник… Моник… Снова София. Всё смешалось и спуталось в голове ювелира, клубком змей сплелось в диковинный многоголовый узел. Отбросив попытки контролировать этот иррациональный бред, Себастьян сдался и закрыл слипающиеся веки, проваливаясь в муторный, тягостный сон, который так нужен был его организму.
Пятый лунный день подошел к концу, завершившись так же безрезультатно, как и первые четыре.
Глава 13, в которой приходится скрываться от инквизиции, решая в процессе уйму морально-этических проблем
Спал Себастьян беспокойно.
Сон этот до обидного мало походил на желанный отдых: ни на одну минуту ювелир не прекращал ворочаться, судорожно дергать конечностями, вздыхать и произносить отдельные неразборчивые слова.
Весь остаток ночи, до самого рассвета, дождь без устали барабанил по стеклам и жестяным карнизам, и навязчивый голос воды рождал в душе неясную тревогу. Реальность просачивалась в сон, путаясь и сплетаясь с ним. Ювелиру снились лихие погони, перестрелки и таинственные враги, по неизвестным причинам упорно жаждавшие его смерти. Проснувшись засветло, Себастьян почувствовал себя измотанным и уставшим. Неосознанные, запертые где-то в самых глубинах души чувства исподволь отягощали сознание. Словно и не отдыхал почти целые сутки.
Чертовски хотелось глотнуть свежего воздуха. Как же давно не слушал он голоса ветра в траве, в листьях высоких, наполненных жизнью древних деревьев, мощными кронами подпиравших самое небо… Обитая в каменных застенках городов, ювелир успел уже позабыть, каково это — дышать глубоко, дышать полной грудью, не опасаясь, что воздух отравлен. Отравлен пылью бесконечных строек, грязными выбросами и сточными водами фабрик, ядовитым дымом заводских труб или, что еще хуже и опаснее, модифицирован беспрерывными излучениями драгоценных камней…
Себастьян только вздохнул. И почему люди убеждены, что всё должно доставаться даром? Откуда взялась эта абсолютная, самонадеянная и ни на чем не основанная уверенность? Старшие расы мудрее. Возможно, именно поэтому они не вступают в открытое противостояние и вынуждены скрываться в Пустошах, признав доминирующее положение человеческой цивилизации.
Конечно, признав не безоговорочно и больше на словах, но тем не менее.
А платить всё равно приходится — и за прогресс, и за магию. В основном им, простым смертным, терпеливо сносящим все побочные эффекты заклинаний, неудобства и болезни, которые с каждым годом становятся всё разнообразнее и смертоноснее.
В открытое окно потянулись ленты сырого тумана, прохладные, похожие на щупальца неведомых морских тварей. Непрекращающееся смутное волнение изрядно портило обычно благостный настрой ювелира. Должно быть, сказывались кошмары и явь последних дней, кстати, не менее кошмарная. Отправив Софию за завтраком, ювелир опустился на колени и сложил руки перед грудью, намереваясь наконец всласть помолиться в этот тихий рассветный час, слать в запредельное молитву за молитвой, дабы Изначальный услышал и унял его тревогу.
ebooksa