— Товарищ командир, подходим к месту покладки на грунт! — раздался голос штурмана.
Приказал ему взять эхолотом глубину. Я был восхищен точностью, с которой Жолковский вывел лодку в назначенную точку.
Здесь в одиннадцать часов дня легли на грунт. Сторожевые корабли долго искали нас, но безрезультатно.
В течение семи часов вражеские сторожевики преследовали нас. Они сбросили более ста глубинных бомб. Но отличная работа гидроакустика Козловского и четкие действия других моряков экипажа помогли нам уйти от опасности.
Лодка лежит на грунте. И как обычно, в такое время часть команды отдыхает, часть занимается приведением в порядок механизмов.
Я прилег отдохнуть, но в каюту вошел шифровальщик Магницкий.
— Товарищ командир, разрешите ознакомить вас со всеми шифрограммами за сутки.
Я бегло прочитал бумаги, расписался и шутя сказал:
— Придется, товарищ Магницкий, судить вас за разглашение тайны. О нашей награде знает весь экипаж. Как же так получилось, что экипаж узнал об этом раньше командира?
— Товарищ командир, я никому не говорил об этом, кроме старшего лейтенанта Пенькина. — И затем добавил: — А матросам говорить ничего не надо было: они все прочли по выражению моего лица.
У настоящего матроса всегда наготове ответ на любой вопрос. Хороший парень этот Магницкий.
К вечеру всплыли на перископную глубину. Солнце уже низко стояло над горизонтом, необъятная синева моря была покрыта бесчисленными белыми барашками.
Позже, когда над морем сгустились сумерки, лодка всплыла в крейсерское положение: требовалось зарядить аккумуляторную батарею.
Верхние вахтенные стояли на мостике и вглядывались в даль, не покажутся ли на горизонте силуэты вражеского корабля.
— А ведь скоро Первое мая! — мечтательно проговорил вдруг Пенькин, который находился тут же, на мостике. — Люблю я этот праздник. Солнечный всегда такой, радостный.
— Да, приближается Первомай, — откликнулся Бузин. — Нынче он будет особенно светел. Не за горами день нашей победы над фашизмом. Война-то к концу подходит. Вот уж праздник будет, когда отгремят последние пушки!
Бузин внимательно осмотрел горизонт и, помолчав немного, заметил:
— Хорошая в этом году весна. Но очень уж долго тянутся сумерки. Самые неприятные для нас часы: всплывать опасно, а в перископ ничего не видно.
Да, в сумерки находиться на поверхности опасно. Мы ушли на глубину.
Но не прошло и часа, как гидроакустик запеленговал на расстоянии примерно пятидесяти кабельтовых шум винтов нескольких кораблей. Объявили боевую тревогу. Вахтенный офицер поднял перископ. Над горизонтом виднелась еще узкая полоска света, но море было пустынным. Мы продолжали следить за кораблями по гидроакустическим приборам. Но, несмотря на сближение с ними, в перископ по-прежнему ничего не видели. Вскоре стало совсем темно. Всплыли на поверхность. Опять пусто вокруг. Стоя на мостике, я вместе с вахтенным офицером Бузиным напряженно всматривался в темноту.
ebooksa