Беседы и суждения

22
18
20
22
24
26
28
30

Когда жители его родной деревни прогоняли поветрие (т. е. изгоняли духов), то он в парадном платье стоял на восточной стороне крыльца.

Обряд изгнания духов совершался волхвом, который накидывал на себя медвежью шкуру с четырьмя золотыми глазами, одет был в черный камзол и красную юбку с копьем в одной и щитом в другой руке, и в этом наряде в сопровождении народа отправлялся по комнатам искать духов заразы и изгонял их. Несмотря на то, что этот древний обычай близок к забаве, тем не менее при совершении его присутствовали в парадном одеянии из почтения, а по другим источникам, потому, что, опасаясь потревожить духов предков и демонов, хотели, чтобы они, благодаря заступничеству своих потомков, оставались покойными.

Когда отправлял человека в другое владение наведаться о чьем-либо здоровье, то провожал его двукратным поклоном вослед.

Когда Кан-цзы послал Конфуцию лекарства, то тот, приняв его с поклоном, сказал: «Не зная их свойств, я не смею отведать их».

Когда у него сгорела конюшня, Конфуций, возвратившись из дворца, сказал: «Ранен ли кто-нибудь?» – а о лошадях не осведомился.

Когда владетельный князь жаловал его кушаньем, то он, непременно поправив рогожку, предварительно отведывал его. Если князь жаловал его сырым мясом, то он непременно варил его и делал предложение предкам; а если князь жаловал живую скотину, то он кормил ее. Когда он присутствовал при столе у государя, то государь приносил жертву, после чего Конфуций прежде всех начинал есть.

Во время болезни, когда государь навещал его, Конфуций обращал голову на восток и покрывал себя парадным платьем, разложив на нем пояс.

Восток – источник света и жизни.

В случае приказания государя явиться он отправлялся пешком, не ожидая, пока для него запрягут повозку.

Входя в храм предков, Конфуций спрашивал обо всем.

Когда умирал друг, которого было некому похоронить, Конфуций говорил: «Я похороню его».

За подарки друзей, хотя бы они состояли из повозки и лошади, но не из жертвенного мяса, он не кланялся.

Он не спал наподобие трупа навзничь и в обыденной жизни не принимал на себя важного вида.

Увидев одетого в траур, хотя бы и коротко знакомого, он менялся в лице; увидев кого-либо в парадной шапке или слепца, хотя бы часто встречался с ними, он непременно выказывал к ним вежливость. Когда, сидя в повозке, он встречал одетого в траур, опираясь на перекладину, наклонялся в знак соболезнования; такую же вежливость он оказывал и лицам, несшим списки населения. При виде роскошного угощения он непременно менялся в лице и вставал [в знак почтения]. Во время грозы и бури он непременно менялся в лице.

Мало того, если это было ночью, он вставал, одевался в парадное платье и так и сидел.

Поднявшись в повозку, он стоял в ней прямо, держась за веревку. Находясь в повозке, он не оглядывался назад, не говорил быстро и не указывал пальцем.

Древние люди вообще стояли [передвигаясь] в повозке или колеснице; сидели только старики и женщины, для которых были особые покойные колесницы.

При виде недоброго выражения лица человека птицы поднимаются и летают взад и вперед, а потом опять опускаются. «Сидящая на этом мосту фазаниха, – сказал Конфуций, – действительно знает свое время!» Тогда Цзы-Лу находился поодаль Конфуция, и они вместе направились к птице, как бы имея намерения поймать ее, но она, вскрикнув трижды, поднялась.

Знает свое время – т. е. когда нужно лететь, она летает; когда нужно опуститься – опускается.

Глава 11